4.4 Разные события. Немецкое наступление. Судьба 57 армии

4.4

Разные события. Немецкое наступление. Судьба 57 армии

Итак, шёл к концу зелёные месяц май!

Да, следует уточнить, что 24-я резервная армия была «учреждена» 12 мая 1942 года на базе оперативной группы генерал-майора Гречкина. Военным комиссаром группы был полковой комиссар Надоршин. Начальником штаба был полковник Котов-Лёгонький Павел Михайлович. 18 мая армию принял генерал-лейтенант Смирнов, членами Военного Совета стали бригадный комиссар Цветаев и полковой комиссар Грушевой. Полковой комиссар Надоршин занял пост начальника политотдела армии.

Как-то на заседание Военного Совета прибыл Иван Терентьевич. Я в это время сидел в топографическом отделении, где меня и нашёл посыльный с сообщением, что «вас ждёт какой-то генерал». А искал меня посыльный недолго. Работники штаба часто забегали к топографам из-за дочери хозяйки дома, молоденькой весёлой белокурой Любы, с задорными и смелыми глазами. Уж не та ли это Люба-артистка, о которой мы знаем из книги писателя Фадеева?

— Ну как ты тут живёшь? — своим быстрым тенором спросил меня Замерцев. — Всё рвёшься в дивизию начальником штаба?

— Вы же знаете!

Генерал недолго поговорил со мной, спешил на заседание Военного Совета и, на прощание, пообещал:

— Попробую уговорить Ловягина о твоём переводе в дивизию.

Я вспомнил Дмитриева, который говорил, что спуститься на ступень ниже легко, назад подняться трудно. Я не раз в этом убеждался. Тем более там, где тебя на знают.

Май месяц 1942 года. На фронте нарастали новые события. 12 мая наши войска перешли в наступление севернее и южнее Харькова с целью срезать харьковский выступ, овладеть городом и создать условия для последующего наступления на Днепропетровск.

Казалось, Изюмский прогноз Алексея Дмитриева не оправдывался. Но 17 мая фашистская группа войск «Клейст» перешла в наступление с юга от Славянска на север, и на второй день боёв достигла села Петровского, того Петровского, в котором мы ночевали, совершая марш к Изюму. Продвигаясь на северо-восток, немцы вышли к Северскому Донцу и соединились с частями 6-й немецкой армии, действовавшими от Харькова.

Совинформбюро тогда передавало о крупнейших танковых боях под Харьковом, ежедневно подбивалось и уничтожалось по нескольку сот танков с обеих сторон! Интересно, откуда их столько бралось?

Много товарищей погибло в Барвенковсой вмятине. Погиб командующий 57-й армией генерал-лейтенант Подлас К. П., служивший ранее в ОКДВА, и ряд других больших начальников, в том числе заместитель командующего фронтом генерал-лейтенант Костенко. Погиб и начальник штаба 57-й армией генерал Анисов, прекраснейший и образованнейший человек.

Да что там говорить, жидкую оборону 57-й армии, без вторых эшелонов, без солидных артиллерийских средств, без запасов снарядов, немудрено было и сокрушить за короткий срок.

Шура, телеграфистка штаба 57-й армии, с которой я переписывался, прислала мне взволнованное письмо о событиях, свидетелем и участником которых она была, выбираясь из окружения вместе с полковником Сидоровым. По её словам, штаб 57-й армии немцы настигли в селе Петровском. Их с полковником Сидоровым спас случай. Когда штаб прибыл в село и стал размещаться, полковник Сидоров с Шурой пошли поискать молока и очутились на северной окраине Петровского. А в это время к другой половине села, где размещался штаб, подошли немецкие танки и начали давить ошеломлённых штабников…

10 июня, а затем 22 июня, немцы нанесли удар на Волчанск, потом на Купянск, и потеснили наши войска на реку Оскол.

С началом немецкого наступления 255-я стрелковая дивизия начала перебрасываться у Купянску, для усиления действовавших там войск. 255-я к этому времени дислоцировалась восточнее города Лисичянска, и мне было приказано проконтролировать своевременный выход 255-ой дивизии в новый район.

— Рад стараться и охота есть! Всё сделаю и прощусь со своими друзьями. — весело отрапортовал я подполковнику Лукьяненко, заместителю начальника оперативного отдела армии, дававшему мне указания о сроках и способах передачи донесения.

Штаб 255-й сд провёл все мероприятия для подготовки своих частей к маршу и спустил боевой приказ в плановую таблицу-график марша ещё до моего приезда. Я лишь подтвердил в своём докладе в штаб армии о готовности соединения к маршу.

В поход части 255-й выступили ночью. Часть штаба и управления дивизии шли с автоколонной, в которой следовали также санитарные автомашины медсанбата. Эту последнюю часть походного порядка я объехал и проводил, то есть дождался, пока она не тронулась в путь.

Последнее прощание с майором А. П. Дмитриевым, колонна трогается, поднимая пыль. И я остался один. Встретимся ли мы с вами, друзья?

Докладывая подполковнику Лукьяненко об окончании своей миссии, я попросил у него разрешения заехать ненадолго в штаб 261-й дивизии, поскольку до Центральное Ирмино было совсем недалеко. Разрешение было дано, армейские связисты отключили аппарат и стали сматывать линию.

Но я, сначала, заехал в Александровку с расчётом пообедать там. И не ошибся! Ради праздника, а был какой-то религиозный праздник, мать Моти-Маий приготовила украинский борщ. И вареники с творогом! Была и зелень, огурцы в том числе. Ну, а на сытый желудок, а ещё обласканный хлебосольными хозяевами, ехалось в Ирмино с лёгкостью в мыслях.

Нашёл я штаб и первым увидел батальонного комиссара Шлионского, очень радушно встретившего меня. Генерала Гудкова, снятого лично маршалом Тимошенко с должности, замещал молодой полковник. Старых работников почти никого я не видел, кроме старшего лейтенанта Доленко, так что привечал меня Шилонский, который, в частности сказал, что старший лейтенант Редько за «тот бой» получил Красное Знамя. А моё представление к медали «За Отвагу», подписанное Шлионским, Гудков «зажал». Честно говоря, редька заслужил награду, раз уж он с честью вышел из критического положения, когда, после ночи, проведённой в большом здании на площади, он рано утром начал строить своих сапёров одновременно с… немцами, строящимися у здания на противоположной стороне. Однако и теперь, надевая свой парадный пиджак с пятью орденами, я сожалею, что нет среди них очень серьёзной медали «За отвагу». На какой площади было дело? На площади села Голубовки.