3.9 В воинском эшелоне

3.9

В воинском эшелоне

К тому времени, как стало известно о времени подачи первого эшелона под погрузку, Северский Донец был всё ещё полноводным. Основное русло его было заполнено до краёв вешней водой. Казалось, ещё капля, и река выйдет из берегов. На переправе действовал всего один паром и таскал его мотокатер. Трое суток переправлялась 255-я дивизия на левый берег Донца.

Погрузка материальной части, артиллерии, лошадей и повозок в вагоны и на платформы производилась с земли. Проходивший рядом с полотном железной дороги кювет ещё более затруднял погрузку, и нормы погрузки не выдерживались. Но бойцы, предвкушавшие отдых в эшелоне, работали напористо и с погрузкой справились.

Штаб и управление дивизией следовали вторым эшелоном. Всем не терпелось скорее двинуться в путь, но готовый к отправлению поезд долго не получал «добро». Наконец, прозвучал сигнал, и мы поехали.

Поехали на север, на Купянск. Эшелон шёл с таким расчётом, чтобы проскочить большой железнодорожный узел Купянск ночью. Потом проехали Валуйки, Касторное… Неужели под Москву?

Двигались больше ночью, а днём останавливались на небольших полустанках, большие проходили без остановок. Так добрались до Воронежа и долго стояли на товарной станции, получали фураж и продовольствие. А ещё обедали на продпункте. Потом двинулись… на юг, на Лиски!

Оперативная маскировка, или почему?

Всё дальше и дальше шёл поезд на юг, а потом свернул на Ворошиловград. Ничего себе крюк сделали! По прямой в пять раз ближе! Вот тебе и нехватка подвижного состава.

Езду в воинском эшелоне любят почти все. И знаете за что? За неторопливость, за возможность проехать на открытой платформе, с которой видно вокруг на 360 градусов, или ехать у открытой двери товарного вагона, спустив ноги, за чувство свободы, какой-то отрешённости от постоянных забот, особенно командирских. Тех забот, которые прямо таки, преследуют командира всю его долгую командирскую службу, даже во время отпуска.

Да, я очень любил езду в воинском эшелоне. И в тот раз я ехал, как и все командиры штаба дивизии, в классном вагоне, но частенько перебирался в вагон, где везли штабных лошадей, и подолгу там сидел на тюках сена, бездумно глядя на весенние поля. По этому поводу мои товарищи даже шутить принимались. Это потому, что Рита однажды передала через своего «поверенного» капитана Щиглика, что и ей хочется проехаться, сидя на тюке сена.

А вот полковник Морев, начальник артиллерии дивизии, тот любил ехать в санитарном вагоне-изоляторе, в котором больных не было, но была старший фельдшер Вера. И меня, однажды, когда я проходил мимо этого вагона, зазвали туда. А пока я раздумывал, стоя у вагона, Вера успела рассказать весьма смелый анекдот, на который из вагона ответил смехом сам Морев.

— Вы что, заразный? Или репер пристреливаете? — пошутил я.

— Забирайся, увидишь!

Вера то и дело выглядывала из вагона, и я спросил:

— Не майора ли Дмитриева выглядываете?

— Очень он мне нужен! Для вас постаралась и пригласила одну девушку знакомую.

Пришла Лиза Швец, машинистка 4-ого отделения, миниатюрная такая, стройная. Но я, сославшись на дела, ушёл на первой же остановке.