3.8 В Изюме

3.8

В Изюме

В последние дни марта 1942 года стало известно, что 255-я стрелковая дивизия должна следовать по железной дороге. Куда? Не сказали. Но незнание станции назначения никого не огорчало, главное мы едем! И не близко, судя по тому, что было приказано запастись пятнадцатью суткодачами продовольствия и фуража.

Начался аврал по составлению расчётов на перевозку, а в связи с этим, уточнение количества личного состава, вооружения, боевой техники и транспортных средств.

По расчётам штаба, 40 человек или 8 лошадей, классическая норма, на дивизию требовалось три эшелона. Но представитель ВОСО (военных сообщений) не принял такой расчёт. Майор Дмитриев получил нагоняй от комиссара Денисова, надо было делать расчёт по нормам движения на близкое расстояние. Не знали? Надо было догадаться, что подвижного состава нехватка.

Расчёты на погрузку делали мы с Дмитриевым. Помощник Дмитриева капитан Ямпольский Г. А., вчерашний лейтенант, кстати, получивший вместе с завделопроизводством старшим лейтенантом Дудником Е. А. орден Красной Звезды, мало чем мог помочь. Чем он понравился комдиву И. Т. Замерцеву не знал даже Алексей Петрович, но факт оставался фактом. Знаний у Ямпольского не прибавилось, но зато он был изрядным занудой, доводившим работников штабов полков до белого каления, а необходимые данные (Не с потолка ли взятые?) к оперативной сводке вытягивал. Мне, долгое время сидевшему в Запаро-Марьевке рядом с Ямпольским, и то бывало тошно от его нудного голоса, запрашивающего о «карандашиках», «спичках», «огурчиках» по телефону.

— Смотри, какой исполнительный у тебя помощник, — говорил я Алексею.

— Боится, чтобы не загреметь в батальон! — ответил Алексей. — Такие прилипалы есть во всех штабах, вплоть до генерального. Война кончиться, а он из подполковника, не выходя из штаба, выбьется в генерал-подполковники!

Кто не верит, почитайте внимательно мемуары генерала Штеменко. Мне как раз, знаком был один из таких, генерал-лейтенант Шевченко, упоминаемый Штеменко. Только генерал Штеменко в своих мемуарах не говорит, что Шевченко не оправдал доверие, став начальником штаба фронта, потом — армии, где тоже не справился.

Не одна 255-я выводилась на переформирование. Мне доложили, что какой-то полковник мотается по Изюму на легковушке. Потом прибежал ординарец и сообщил, что полковник у майора.

— Что он там делает? — поинтересовался я.

— Водку пьют и разговаривают, — ответил ординарец.

Открыв дверь в квартиру Дмитриева, я сразу же узнал в приезжем нашего однокурсника Кряжева, всем своим видом оправдывающего фамилию. Густым басом Кряжев загудел:

— А мы тебя не дождались и уже выпили! Давай и ты, расспросы потом…

Полковник Кряжев, как оказалось, приехал на рекогносцировку, его дивизия тоже выводилась в тыл. Я сразу же расспросил Кряжева, кого он видел из наших, кто погиб, кто ещё жив. Ну и сам рассказал, кого встречал на фронтовых дорогах, как не повезло Маличенко и Виноградову.

Покалякали мы о том, о сём, а тут подоспел военком Денисов. Как раз о нём и шла речь. Денисов, видимо, торопился и вошёл запыхавшийся. Доложил по форме, а потом Кряжев не дал ему и рта открыть, начав делать ему форменный разнос! Я поразился умению Кряжева выговаривать, применяя верные, очень «политичные» слова, соответствовавшие «текущему моменту», но не говоря ничего по существу.

Денисов ёрзал на табуретке, покраснел и всё порывался что-то сказать, но так и не решился. Когда Кряжев стал отчитывать его за неправильное отношение к ценным кадрам, имея в виду нас, Денисов чуть не сорвался, но наш однокашник не допустил этого. Умело так…

— Можете идти! — наконец закончил Кряжев. — Я к вам зайду позже.

Не зашёл, конечно. А мы с Дмитриевым чувствовали себя прескверно.

— Ну, зачем ты так! — упрекнул Кряжева Алексей. — К чему этот спектакль? Потребуй Денисов документы…

Полковник Кряжев уехал, и мы его никогда больше не видели. Но до сих пор помним Кряжева и маленького майора Колесникова, слушателей нашего курса, частых посетителей пивного зала на Смоленской площади.

В Изюме Алексею Петровичу исполнилось 29 лет. 30 марта… Я так хорошо запомнил эту дату, что от неё стал отсчитывать время, до того это было, или после того? Конечно, по этому поводу Алексей устроил «мальчишник». Я первым пришёл к имениннику и застал его… пьяненьким! К счастью, первый и последний раз! В оправдание своей спешки, Алексей со слезой в голосе, стал объяснять, тыча пальцем в карту, лежащую на столе:

— Смотри, 57-я и 6-я армии сидят внутри пузыря, мочевого! Скоро подсохнет, и немцы от Харькова и Славянска, раз, и затянут верёвочку. И пропали две армии! Дураками надо быть, чтобы не сделать этого! Вот и выпьем за упокой тех, кто в пузыре, и за здравие нас, которым повезло!

А что? Как в воду смотрел Дмитриев. Голова! Не даром же он был сталинским стипендиатом. Как и И. Д. Чернопятко. Так и случилось в последствии.