7.4 Проблемы с местным населением

7.4

Проблемы с местным населением

Лучше один раз увидеть, и мне было приказано выехать к местам боевых действий к Моздоку, посмотреть ситуацию и перенять боевой опыт. За мной был закреплён автомобиль американского производства «Форд-8», у которого был длинный металлический кузов. Весьма неповоротливая, то есть неразворотливая машина! Вместе со мной и шофером, меня сопровождали мой ординарец Козлов и боец охраны. Путь лежал через станицу Орджоникидзевскую, через Сунженский хребет и небольшой чеченский аул, что стоял между станицей Вознесенской и Гороа-Горской, посёлком нефтяников.

На плоском Сунженском хребте мы ехали мимо огромного поля, покрытого массой больших спелых арбузов. У Козлова, как, впрочем, и у остальных, включая меня, при виде такого великолепия, потекли, образно говоря, слюни. К тому же было очень жарко. Здесь летом, понятно, всегда жарко! Вот и захотелось пить. Ну и Козлов не вытерпел и забарабанил по кабине.

— Что случилось? — спросил я.

— Товарищ гвардии майор, мочи нет, на них глядеть! Разрешите взять несколько арбузов. Я их ещё никогда «живыми» не видел. Столько много и никого нет. Кому берегут!

— Значит, не берегут, раз никого нет. Давай, только быстро!

С северной стороны бахчи стеной стояла кукуруза. В Чечне кукуруза основная зерновая культура. Красноармеец охраны, ехавший со мной, соскочил на землю, и, не убирая автомат с положения «на груди», тоже подошёл к бахче. Неожиданно из кукурузника выскочил чеченец. Высокий, в соломенной шляпе, средних лет мужчина. И без всякого предупреждения выстрелил по Козлову и шоферу из двуствольного ружья. Не вверх, не в сторону, а по людям. Боец охраны, не задумываясь, дал очередь в ответ. Чеченец упал на землю, и пополз вы кукурузник.

— Ты в него стрелял? — крикнул я.

— Нет, товарищ гвардии майор, чуть правее.

— Козлов, бросьте арбузы и идите сюда! — приказал я.

— Надо было стрелять по чечену прямо. Что такого жалеть? Они нас не жалеют! — ворчал Иван.

— Видел, что военные, а стрелял, сволочь! — добавил шофер. Да, у Козлова и у шофера, должен сказать, были основания так рассуждать.

А бойца охраны я похвалил за быстроту реакции. Разговорились. Оказалось, что ему довелось немало повоевать под Москвой, где их бригада хватила лиха.

Наш 10-й гвардейский корпус не был задействован в боевых действиях. Мы стояли в резерве, и довольно далеко от фронта. Тем не менее, в корпусе потери были почти ежедневно, от 3–5 человек и до сорока. Был случай, когда корпус потерял за сутки и более сорока красноармейцев. Эти люди гибли не от вражеской пули или снаряда. Нет, их находили зарезанными. Да, все они были предательски зарезаны. Бойцам перерезали горло или всаживали нож в спину. Однажды целиком была вырезана спящая рота, вместе с девушкой-санинструктором.

Всё это документально зафиксировано в оперативных сводках корпуса, часть из которых подписывал и я. Конечно, принимались мире, последовали соответствующие приказы, запрещение ходить в одиночку и без оружия.

Так и не отведав арбузов, мы поехали дальше, пересекли долину Алхан-Чурта и выехали на Терский хребет, где и остановились. С хребта открывался великолепный вид, отлично обозревались окрестности на многие десятки километров. Прекрасно был виден Моздок, Ищерская и даже Прохладная. Были видны дымы и пыль в районе боёв, у Моздока и юго-восточнее Прохладного. Мне показалось что бои шли уже на нашем берегу.

Возвращались домой под вечер. На окраине Алхан-Юрта остановились, решили купить арбузов у торговцев-чеченцев. Дались автору эти арбузы, могут подумать иные читатели. А вы служили в армии? Если служили, то тогда вы, конечно, помните, с какой жадностью набрасываются на «зелень» солдаты! На огурцы, помидоры, фрукты, ягоды, на дикорастущую зелень. Всё съедят, и не потому, что их плохо кормят.

Арбузы пошли покупать все мои спутники, но вернулись ни с чем.

— Да они с ума сошли! Заламывают такие цены, что на эти деньги в мирное время можно было корову купить. Буркнет цену и отвернётся.

Удивлялись мы и такой картине. На улицах селения ни одной женщины, зато мужчины, причём молодые, сидят под заборами на корточках, группами по 10–20 человек и сосредоточенно наблюдают за проезжающими и проходящими. Сидят молча, одновременно поворачивая головы в соломенных шляпах за проходящими.

— Все воюют, одни чечены сидят под заборами!

— Истощали, бедные, от сидения!

— А они не работают, за них работают жёны.

Может парни и загибали, но не так уж далеки были от истины.

Как-то в одной из поездок, подвёз я одного попутчика, чеченца. Когда автомашина по требованию пассажира, остановилась в центре Алхан-Чурта и он соскочил на землю, произошла такая сцена.

Чеченец подошёл ко мне, сидевшему в кабине автомобиля, и протянул пачку денег. Одновременно он на плохом русском языке, стал приглашать меня в чайную, чайхану. Я отказался от денег и приглашения пойти выпить с ним. Чеченец стал настаивать, почти требовал. Он хотел угостить меня каким-то «очень хорошим» вином. Лицо его, и так несимпатичное, искривилось, и недобрые глаза стали совсем злыми.

— Пачему не хочешь дэнги, почэму не идэш, закон наш такой!

Я стал объясняться с чеченцем, старался отвязаться от «признательного» пассажира, но мне не удавалось. И тогда шофер рванул машину, сообразив, что так поможет мне.

А приехав в штаб, я предупредил Козлова, чтобы впредь, ни при каких обстоятельствах не брать таких пассажиров, пусть ходят пешком. Рожа как у разбойника с большой дороги, а набивается в друзья-приятели.

— Слушаюсь! Дак, а чо? Деньги помешали бы нам? Арбузов бы купили. У него этих денег, как грязи, — выразил своё недовольство мой ординарец.

— У них такой обычай, положено так, — поддакнул Козлову шофер.

Тут заговорил автоматчик-авиадесантник, молодой человек около тридцати лет. Он, вообще-то был малоразговорчив. Это то, что стрелял на бахче.

— В отношении обычаев я рассуждаю так, а почему это всегда должны именно мы приспосабливаться к чужим обычаям? Почему они, а их намного меньше, держаться за свои обычаи и не хотят понять наши обычаи? Я бы сказал, что очень хорошие обычаи. Например, не навязывать своё другим.

— Разве плох обычай гостеприимства, желание угостить гостей? — подбросил я ему вопрос.

— Обычай неплохой, но не так уж они на самом деле гостеприимны, как это расписывают. Тем более непонятно гостеприимство по принуждению, когда хочешь или не хочешь, но угощайся. Но, собственно, я имел в виду другие обычаи, такие как кровную месть, отношение к женщине, хватание за кинжал по всякому поводу.

Конечно, многие знают о необыкновенной любви кавказцев к оружию.

Люблю тебя, булатный мой кинжал,

Товарищ светлый и холодный.

Задумчивый грузин на месть тебя ковал,

На грозный бой точил тебя черкес свободный.

То, что чеченцы, а я говорю только о них, поскольку воевал на территории Чечено-Ингушской АССР четыре месяца, а в других местах Кавказа бывал лишь кратковременно, остались верны своей любви к оружию, подтверждается фактами того времени. Любви, в первую очередь, к пистолету-пулемёту (автомату) и к обыкновенному ТТ. За автомат, например, чеченцы платили 15 тысяч рублей. Были покупатели, находились и продавцы. Однако, коварные покупатели неохотно расставались с деньгами и из купленного автомата стреляли продавцу в спину или подкарауливали его на обратном пути. Конечно, собаке — собачья смерть! Но в кого потом стреляло это оружие?

Я знаю такой факт, когда несколько наших бойцов, на свой страх и риск, с одним из них я потом приватно разговаривал, решили проучить покупателей, предложивших одному десантнику 10 тысяч рублей за автомат с тремя дисками, наполненными патронами. «Продавцы» высыпали порох из патронов, наполнив их для веса песком, и по нескольку штук верхних патронов в каждом магазине заменили фальшивыми. Устроив засаду в условленном месте торга, группа бойцов затаилась и дождалась «купца» и покупателей. Как и ожидалась, один из покупателей, расплатившись за покупку и взяв автомат, зарядил его, а когда продавец отошёл, попытался выстрелить ему в спину. Выстрела, конечно, не последовало. Решив, что патрон дал осечку, покупатель быстро передёрнул затвор и снова нажал на спуск, теперь уже не в спину, а в лицо повернувшегося с улыбкой, десантника.

Сидевшие в засаде не дали любителям оружия спастись бегством.