«Старайтесь подсмотреть секреты мастерства…»

«Старайтесь подсмотреть секреты мастерства…»

Повторю еще раз: кинопрактика — подарок судьбы. И для детдомовца Володи, и для меня, живших на стипендию в двадцать шесть рублей. В группе и кино делаем, и денежки получаем. Но главное, конечно, не в деньгах. «Ленфильм» — классная студия. Техническое оснащение хуже «Мосфильма», но кадры основных кинопрофессий и всех служб самой высокой пробы. А впереди — поездки в интересные места, счастливая возможность приобщиться не только к кинематографу, но и к живой истории страны — картина Хейфица снималась в тогдашнем Ленинграде, в Калининграде-Кенигсберге и в Крыму.

Вот получили еще одно письмо — от Ирины Александровны Жигалко. Михаил Ильич взял Ирину Александровну к себе ассистентом еще во времена съемок картин «Адмирал Ушаков» и «Корабли штурмуют бастионы» (1950–1953 годы). Сам мастер, Ромм, очень ценил людей, с которыми вместе работал, — в кино одному ничего нельзя сделать. Потом он пригласил ее педагогом на курс Не ошибся, она оказалась талантливым воспитателем. Ее во ВГИКе помнят до сих пор.

«26 июля 1957 г.

Дорогие Саша и Володя. Вы, наверное, уже отчаялись получить от меня письмо…

Многое, наверное, уже изменилось (в лучшую, надеюсь, сторону), и думаю, дел у вас прибавилось, а когда работа пойдет полным ходом, вы так завертитесь в съемочном колесе, что некогда будет и подумать. Старайтесь только, чтобы мелкие поручения (а их будет много) не заслоняли главного — возможности проследить, как постепенно из отдельных сценок, маленьких находок складывается картина. Сценарий, судя по тому, что удалось прочитать мне, и по вашим отзывам, слабый, — тем интереснее потом сличить фильм и сценарий, подсмотреть секреты мастерства, позволяющего неважную литературу превратить в картину трепетной жизни, схематические образы — в живые человеческие характеры с неповторимыми подробностями».

Сценарий фильма «Дорогой мой человек» написал Юрий Герман. В нем снимались актеры Алексей Баталов, Инна Макарова, Цецилия Мансурова, Борис Чирков, Иван Переверзев. В съемочной группе у нас появились друзья и знакомые: художники-постановщики Белла Маневич и Исаак Каплан. Близким человеком стал девятнадцатилетний Леша Герман, тоже практикант фильма, студент ЛГИТМиКа, ученик Григория Михайловича Козинцева.

При всем уважении к прекрасным актерам и новым друзьям про себя мы их жалели — сценарий нам не нравился. Не понравился и вышедший позже на экраны фильм. В одном отношении Ирина Александровна оказалась права: хоть «картину трепетной жизни» режиссеру создать и не удалось, Хейфиц сделал очень профессиональный, чуть старомодный фильм. По большому внутреннему счету он, скорее всего, и самому Иосифу Ефимовичу не нравился. Но что делать, время было такое: режиссеры его поколения с трудом обретали вторую молодость.

Тем не менее это был замечательный урок обучения будущей профессии. По заданию режиссера мы с Лешей Германом ездили по пионерским лагерям в поисках двух мальчиков, похожих на Алексея Баталова, семи и четырнадцати лет. Искали два месяца, а лица их промелькнули на экране за три-четыре секунды.

Вне программы или под видом ее выполнения ездили в Комарово. Знали, что здесь элитные дачи, где живут и Козинцев, и Хейфиц, и многие другие ленинградские корифеи. «Кого ищем?» — слышатся из-за калиток голоса. «Мальчиков», — серьезно отвечает Леша Герман. «Этот чем не подходит?» — показывают на подростка за забором, играющего в мини-теннис. «Это не мальчик — это Максим Шостакович. Его на съемку не пустят — он музыкой занимается».

Идем дальше.

— А это чей дом? — любопытствует Володя Китайский.

— А это не дом. Это «будка», — отвечает Леша Герман.

В ней живет собака?

— В ней не живет собака. В ней живет Ахматова. Пошли по улице поселка дальше, свернули налево и через дюны и сосны вышли к заливу. Искупались. Герман куда-то испарился.

— Ахматова? — вдруг очнулся Володя Китайский. — Анна Ахматова?! — Тут он схватился руками за голову, стал быстро одеваться и, подхватив тапочки в руки, побежал.

— А где Герман? Куда делся Леша Герман?

— Герман меня не интересует, — задыхаясь на бегу, пробормотал Володя и скрылся за соснами и дюнами.

Но Володе не повезло. «Будка» стояла пустая, Ахматовой в Комарове не оказалось.