Мария Ивановна Вишнякова

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Мария Ивановна Вишнякова

Вот пришло время рассказать и о Марии Ивановне, моей теще, поподробнее. Боюсь и волнуюсь — может быть, задачка мне не по зубам. Но попробую. Мы с Марией Ивановной жили вместе двадцать один год. Определить ее одним словом невозможно. Человек интересный, глубокий, безусловно, уникальный. Она не была в восторге от нашего с Мариной брака, я это чувствовал. Нужно было прожить вместе немало лет, чтобы Мария Ивановна посмотрела на него по-другому.

Живя одной семьей, постепенно и естественно узнаешь о жизни родственников жены. Еще при жизни моей тещи я знал о ее детстве в Малоярославце, учебе в Москве на Литературных курсах (форма Литературного института того времени), где учились будущие поэты и писатели — Арсений Тарковский, ставший ее мужем, Мария Петровых, Наталья Баранская, Даниил Андреев. Рождение двух детей, Андрея и Марины, поставило ее перед выбором: или заниматься литературой, или воспитывать детей. Детям была отдана жизнь, душа, ум и умение — все. Потом случился развод. Сколько душевного такта нужно было иметь, чтобы сохранить любовь детей к отцу, к факту его существования в другой семье, к его стихам, знакомым им с детства. Мария Ивановна не вышла второй раз замуж. Потом война, письма на фронт, ожидание вестей…

Еще больше открылось для меня, когда Марии Ивановны не стало. Многое я узнал о ней из книги Марины «Осколки зеркала».

А сейчас я вернусь в годы, когда мы жили вместе. И начну с простого: родился сын. Правило каждый год вывозить детей на дачу завела сама же Мария Ивановна и неукоснительно его выполняла в течение всей своей жизни. И каждою раннею весной она брала с собою резиновые сапоги на случай дождя, плащ, несколько пачек папирос марки «Север». Если пять-шесть пачек — значит, далеко собралась, на несколько дней. Во всем этом дачном деле для Марии Ивановны были важны некоторые принципы. Во-первых, место должно быть чистое, как она говорила, «не загаженное», во-вторых, обязательно на реке, чтобы ребенок научился плавать, не боялся воды, особенно если это мальчик. Проверить нужно было окружение на предмет соседей, нет ли среди них буйных пьяниц. Требования были сугубо внутренние, вслух никогда не произносились и напрямую, упаси бог, не выдвигались. Мария Ивановна была опытной разведчицей, вся в себе, никаких лишних вопросов. «Дача» всегда снималась только в деревне. Не дай бог в дачном поселке! Деревенские бывают разные, но они чище и порядочнее поселковых с их полугородским образом жизни. Отсюда проще человеческие отношения и спокойнее жизнь. Я так и вижу, как она своим тихим голосом очень достойно разговаривает с деревенскими бабками, очень деликатно задает вопросы, легко отзывается на шутку. Она это всегда умела и этим сразу завоевывала полное к себе доверие. Ее приглашали в дом, поили чаем, предлагали переночевать.

Были деревни известные: Игнатьево под Тучковом в Московской области знакомо еще с довоенных времен, не надо искать и Ладыжино под Тарусой, в Калужской области. Но жизнь изменчива, обстоятельства преходящи. Вот и приходилось искать новые места. Мария Ивановна иногда брала с собой даже географическую карту Иногда до деревни нужно было добираться сутки — и это называлось «дача»! — и не сказать, чтоб с удобствами: электричка, духота, давка, автобусы переполненные, дальше — попутные грузовые машины. Иногда, правда, была приятная дорога: с речного вокзала Москвы на пароходе по каналу до Волги и до городка Мышкина. Там пересадка на катер, и въезжаешь в волжский приток — реку Юхоть. И попадаешь в сказочное место. Но тратить на эту дорогу приходилось целые сутки. Позже, когда я стал работать и у нас появились деньги, я заказывал машину на «Мосфильме», а это уже другое дело, комфорт иной. У Тарковского, кстати, никогда не было своего автомобиля.

Так я о сказочных местах… И вот настает утро. И ты выходишь на крыльцо дома. И наступает минута полнейшего и чистейшего блаженства от той картины, что видишь перед собой: влажная долина мягко плывет в росе, спускается вниз, где петляет чистая речка. На правом берегу возвышается гора, поросшая сосновым лесом. Поведешь глазом — вокруг леса, рощи… Дом стоит на холме — отсюда и великолепная панорама с кучевыми облаками, «курчавящимися над чащей», и бездонной синевой лесов. Только и воскликнешь про себя: «Ну Мария Ивановна! Ну и злодейка!» А Мария Ивановна потом скажет: «Змей Горыныч, красоты меня не волнуют, это такие пустяки. Мне важно, чтоб был вход отдельный и корова в доме». Но я ей не верил.