«У вас есть шанс, возможно, грандиозный…» Письма читателей и слушателей

«У вас есть шанс, возможно, грандиозный…» Письма читателей и слушателей

Получал я тогда и много писем от читателей моих статей и изданной в Москве книги, а также и от слушателей радио «Свобода».

Приведу несколько выдержек из них. Слушательница из Минска (письмо от 21 декабря 1992 года):

«Много у меня любимцев среди сотрудников «Свободы», среди которых вы занимаете особое место. Я работница, и я не знаю никого другого, кто бы так последовательно, верно и от души защищал интересы рабочих, «наемных работников»».

Еще письмо слушателя (не знаю, откуда он):

«Вы хорошо копнули, даже не передать! Фундамент жизни восстановили, и маршрут вперед — к «групповой собственности». Вы — центрист, золотосерединник, золотое сечение нашли. Россия тоже ищет, Вы помогаете».

Письмо учительницы из Перми. (Я опущу ее комплиментарные слова.)

«Вдруг оказывается, что в этом мире борцов с коммунизмом из прежней партийно-комсомольской номенклатуры, непрестанно убеждающих нас, что чем хуже для нас, тем лучше для страны, т. е. для них, вдруг находится человек (дальше комплименты!), который ужасается тому, что государство творит со своими гражданами. Значит мы не одни! Если такому человеку не безразлична наша боль, значит еще есть надежда».

В письме она описывает поразительный случай, когда жена «нового русского», сыну которого учительница школы выставляла плохие оценки, пожаловалась директору школы: «Как эта учительница смеет что-то спрашивать с моего сына! Да он в день имеет больше карманных денег, чем она зарабатывает за три месяца!». Директор после этого вызывал учительницу и предупредил, что «если она не исправится, ей не работать нигде!». «Эти люди могут все — у них деньги, а значит и власть!» — объяснил учительнице директор. (Пусть читатель вспомнит мой рассказ о школе — много ли изменилось с тех пор?)

Письмо заканчивается словами: «Еще сто раз Вам спасибо за все, что Вы пишете, за то, что Вы — с нами».

И еще одно письмо, из Петрозаводска, от доктора философии Юрия Линника. Он пишет:

«Я предпочел бы Ваш путь. Прежде всего он реалистичен — и реалистичен потому, что опирается на идею синтеза, без осуществления которого Россия не выйдет из своего лабиринта. Вашему философско-политическому мышлению присуще бесценное и крайне редкое сейчас качество трезвости. Мыслителя Вашего ранга в России сейчас нет — наши интересные мыслители-публицисты работают совсем в другой плоскости: они заняты ретроспективой, историческим самоанализом. Это важно, но не это сейчас главное.

Вот читаю сейчас Ваши книги — и мне брезжит за ними возможность какой-то новой партии в России (или нового движения). Если бы Вы имели трибуну у нас, то за Вами пошли бы очень многие — причем какую-то часть людей, благодаря синтетичности и диалектичности ваших позиций, Вы могли бы привлечь и справа, и слева. Ваша идеология могла бы стать очень влиятельной. И даже, возможно, получить лидерство в борьбе мнений. Все это скорее предчувствие, чем продуманные соображения. Но мне кажется, что Вас очень не хватает в России — и что у Вас здесь есть шанс (возможно, грандиозный по своим перспективам). Но шанс — понятие вероятностное. Сколько шансов Россия уже упустила? Господи, как все неуклюже в нашей истории».

В постскриптуме автор добавляет: «Ощущение жуткой пустоты после смерти Сахарова. Кто заменит его? Попробуйте — Вы!»

Письмо датировано 25 января 1990 года.

Потом я познакомился с Юрием Линником. Он оказался человеком необычайной интеллектуальной энергии: философ, психолог, историк, поэт, коллекционер. В музее Рерихов в Москве я обнаружил его книгу о философии и живописи Рерихов, потом узнал, что он занимается изучением и коллекционированием картин русских художников космистов, в том числе современных, организует им передвижные выставки, создал музей космического искусства им. Рериха в Петрозаводске, где он живет, ведет бурную издательскую деятельность, всего не перечислю.

Однако я отвлекся.