Мракобесие и презрение к демократии

Мракобесие и презрение к демократии

Впервые с тем и с другим мы сталкиваемся уже в «Письме к вождям», когда Солженицын говорит о том, что России лучше всего подошел бы авторитарный строй «под этическим куполом православия», но XVII века, «не издерганного реформами Никона». И филиппик в адрес «западной» демократии там было полным-полно, особенно в первой, вождям и Сахарову отправленной версии.

На Западе, не встречая понимания и озлобляясь, Солженицын начинает на всех углах поносить демократические страны, стремительно сближаясь с советской пропагандой.

Статья «Главный урок»:

«Запад слаб в своей основе, в результате трехвекового развития самой Европы. Нынешнее общество Запада, как оно существует, все более в виде потребительского, разочарованного в труде, гедонистического, с разрушаемой семьей, наркоманского, атеистического и парализованного терроризмом, — исчерпало свою жизненную силу, потеряло духовное здоровье, — и в сегодняшнем виде не может выжить».^[46]

Здесь особенно примечательны слова о «разочарованности в труде». Вот бы нам такую разочарованность! Нельзя без усмешки читать сегодня и слова о терроризме, «парализовавшем» Запад. Ведь речь шла о терроризме 80-х годов, внутриевропейском, имевшем ничтожную социальную базу и относительно легко ликвидированном в последующие годы.

В интервью телекомпании «Нихон» (5 октября 1982 года) Солженицын рассуждает:

«Восточный взгляд состоит в том, что дело прежде всего в воспитании характера, — и Запад раньше, в Средние Века, тоже это отлично понимал, и там это было. Но с эпохи Просвещения пошло так: человек — вообще идеальное существо, он будет делать только хорошее, если вы создадите ему хорошие социальные условия, социальные институты, чтобы среда ему не мешала. И все будет хорошо. Это было роковое заблуждение, и сегодня мы пожинаем его плоды.

Коммунизм и социализм — тоже вышли из Просвещения, они его наследники. Именно потому западному сознанию так трудно противостоять социализму и коммунизму, что в основе — много общих положений, корни, происхождение одинаковые. Не из религиозного чувства они выросли, а вот из таких гражданских рассуждений».^[47]

Начав с Октябрьской революции как причины всех бед России, Солженицын отходит к революции Февральской, объявляя ее (т. е. установление демократии!) началом «падения» России. Но, как видим, и на этом не останавливается: беда, оказывается, пошла с Просвещения! Куда дальше?