О расстреле царя и его семьи
О расстреле царя и его семьи
Этот расстрел — серьезное обвинение в адрес большевиков, и я ни в коей мере не хочу оправдывать тот расстрел, но в любом случае да будет выслушана и другая сторона. Нынешние же «демократы» о мотивах большевиков не говорят ни слова. А мотивы эти раньше были хорошо известны. К Екатеринбургу, где находились под стражей царь и его семья, приближались войска Колчака, и возникла угроза захвата царя и его семьи белыми. Колчак вынашивал план восстановления монархии: «посадить на царство» то ли Николая, то ли кого-нибудь из его родичей, а себя провозгласить регентом. Это могло легализовать борьбу белых в глазах еще многочисленных в стране темных людей, усилить белых и тем самым привести к ужесточению Гражданской войны, к увеличению числа ее жертв. Эти соображения и побудили большевиков принять решение о расстреле всей царской семьи. (Кто конкретно принимал это решение в Москве, и принималось ли оно в Москве — до сих пор, насколько я знаю, толком не известно.)
Я лично считаю, что расстреливать семью царя нельзя было ни при каких обстоятельствах, потому что такое просто не должно быть возможно. (Вспомним еще раз формулу И. Юзовского!) Надо было рисковать — увозить царскую семью от колчаковцев, но не обагрять рук кровью невинных людей.
Царь — другое дело. Царей, королей почти везде и всегда казнили при революциях, а Николай был ответственен за множество тяжелейших преступлений (война с Японией, «кровавое воскресенье» 1905 года, столыпинский террор против побежденных революционеров, вовлечение России в империалистическую мировую войну). Конечно, его следовало бы судить, но это было, видимо, никак невозможно в той ситуации и — на войне как на войне! Другое дело — семья, женщины, больной царевич. Ну посадили бы белые кого-нибудь из них на трон, не так бы уж это было и страшно.
Но таким образом я думаю сейчас, в постсредневековую эпоху, а как бы думал в древнюю эпоху Гражданской войны — не могу сказать, а потому не могу и большевиков судить за расстрел царской семьи.
В ту эпоху Пушкин Александр Сергеевич мог написать:
Самовластительный злодей,
Тебя, твой трон я ненавижу,
Твою погибель, смерть детей
С жестокой радостию вижу.
Читают на твоем челе
Печать проклятия народы,
Ты ужас мира, стыд природы,
Упрек ты Богу на земле!
Жизнь, история, психология людей — не простые вещи!
Ну, а как же с мумией Ленина и мавзолеем, вокруг чего сейчас тоже много крика? Разумеется, бальзамирование — это языческое, дикое решение. Его инициатором был все тот же Сталин, стремившийся таким образом продемонстрировать свою преданность Ленину и отмыться от его обвинений, а другие лидеры партии, увы, не нашли в себе смелости воспротивиться.
(Троцкий, самая сильная среди них личность, отсутствовал в Москве в это время.) Бальзамированием Сталин, может, сам того не сознавая, мстил Ленину: вид открытой мумии отталкивает! Но в создании мавзолея как памятника и усыпальницы уже нет ничего ненормального. И сейчас для здравомыслящих, цивилизованных людей есть лишь одно очевидное решение: предать останки Ленина земле в самом мавзолее, не разрушая (и не опустошая!) очередной исторический памятник, ко всему еще являющий собой шедевр искусства, без которого сегодня уже невозможно представить Красную площадь. Я бы предложил поставить в мавзолее бюст Ленина, гранитное надгробье, и положить на него красное знамя. Кто желал, мог бы класть на знамя цветы.
Между прочим, утверждение, что Ленин завещал похоронить себя на кладбище в Питере, где покоится его мать, — чистая ложь. Такого завещания никто не видел и предъявить не может (иначе оно уже давно было бы предъявлено!), а сестра Ленина заявляла, что его не было в природе.
Вернусь к странному феномену нарастающей ненависти к Ленину в рядах либералов. Этот феномен определенно должен иметь какой-то источник в бессознательном. Не только зависть к успеху ленинских реформ, но что-то еще более глубокое. Психоанализ необходим! Впрочем, одну линию можно предположить: чем страшнее становится разрыв между богатством олигархов и нищетой народа, чем хуже идет дело в реальной экономике, тем сильнее подсознательный страх перед возможностью какой-то реинкарнации Ленина, его дела, его правды. Не отсюда ли и навязчивость идеи закапать мумию Ланина?