Незабвенный Ларс-Эрик Нильсен

Незабвенный Ларс-Эрик Нильсен

Но самым удивительным был звонок из Вашингтона известного и влиятельного американского журналиста Ларса-Эрика Нильсена, одного из руководителей самой многотиражной газеты в Штатах «Нью-Йорк дейли ньюс», недавно, увы, скончавшегося.

Еще до моего протеста в Сенат среди критических статей в западной прессе об антидемократических и антисемитских передачах PC выделялись его статьи, отличаясь остротой, пониманием дела и ангажированностью автора. И вот примерно на третий день после моего увольнения раздался телефонный звонок из Вашингтона Ларса-Эрика Нильсена. «Мы вас не оставим! Держитесь! — сказал он. — Я пишу статью о вашем деле. Я нахожусь в контакте с Клайборном Пеллом и Джеральдом Крисчансеном. Пелл напишет письмо в вашу защиту». И Нильсен опубликовал не одну статью в мою защиту, а несколько, и не только в своей газете. Статьи его перепечатывались многими другими газетами США. Выяснилось, что он работал в конце 60-х корреспондентом агентства Рейтер в Москве. Отсюда, наверное, понимание ситуации и особая заинтересованность. Вот выдержка из его статьи в «Нью-Йорк дейли ньюс» от 21 февраля 1986 года:

«Вы в суде, вы и я, в Мюнхене, Западная Германия. Мы пытаемся получить немецкое разрешение, чтобы уволить нашего служащего, советского диссидента, который имел смелость публично протестовать против антисемитизма.

(«Мы» — это значит американские граждане, финансирующие своими налогами радиостанцию «Свобода» и таким образом вовлеченные в судебный процесс по моему делу.)

Его проступок против нас, — продолжал Нильсен, — подобен тому, что совершил против Кремля Анатолий Щаранский: протест против антисемитизма, борьба за свои права и общая неудобность для властей.

Ирония состоит в том, что мы пытаемся уволить Белоцерковского в тот самый момент, когда мы приветствуем освобождение Щаранского из ГУЛАГа.

Ирония заключается также в том обстоятельстве, связанном с историей немцев и евреев, что мы просим немецкий суд позволить нам предпринять репрессии против еврея Белоцерковского. У немцев хватает здравого смысла, и они стремятся не принимать участия в этом. Но мы не позволяем им уклониться. Мы намерены воевать с Белоцерковским в немецком суде до второго пришествия...

Власти, которые держали в тюрьме Щаранского, могут наслаждаться ироническим смехом. Когда доходит до дела, то оказывается, что мы не намного более терпимы к инакомыслию, чем они».

Нильсен не только писал о моем деле, но и хлопотал за меня в различных американских учреждениях. Благодарность моя безгранична, как и скорбь о его кончине.

Были статьи и других авторов в других американских газетах и журналах, а затем и в английских, таких разных, как «Гардиан» и «Спектейтор», во французских («Либерасьон»), немецких («Ди цайт»), израильских, голландских. Ну и разумеется, в прессе чехословацкой, польской, литовской, украинской эмиграций. Это только то, что мне известно. И во всех этих случаях газеты защищали меня и выражали возмущение по поводу моего увольнения.

В «Ди цайт» от 7 марта 1986 года статья Уве Шиллера «Странные тона из эфира» о моем деле заканчивалась так:

«С января 1986 года Белоцерковский получает пособие по безработице. «В Советском Союзе я был безработным из-за господствовавшего там антисемитизма. Здесь я безработный потому, что протестовал против антисемитизма», — саркастически комментирует бывший диссидент свой новый статус».

Мне был известен только один случай выступления против меня в западной прессе — в «Уолл-стрит джорнэл» была опубликована статья брата Джеймса Бакли, в которой мне запомнился один яркий пассаж. Белоцерковский, писал автор, «жестоко атакует в прессе своего работодателя», и его не удается уволить из-за существующих в Германии социалистических законов. Необходимо, делал автор вывод, как можно быстрее переводить РСЕ/РС в США!