Институт решающего голоса и прямая демократия
Институт решающего голоса и прямая демократия
В обществе «синтезного» социализма, как мы уже отмечали, каждый гражданин должен иметь решающий голос в делах всех объединений, членом которых он состоит: района, города, области, государства, а также предприятия (учреждения), где он работает. Включая сюда и голос в выработке наказов депутатам всех уровней, к избранию которых причастен данный гражданин, и в контроле над ними.
Каждый гражданин в связи с этим должен, очевидно, иметь право на выступление в любых органах власти или в их официальных печатных органах; право постановки на обсуждение какого-либо предложения; право требовать создания комиссий или проведения всенародного (или регионального) референдума по какому-либо вопросу, в том числе и по принятию разработанных в обществе законопроектов.
Для реализации этих прав (и защиты от злоупотребления ими) необходимо, разумеется, разработать определенную процедуру предварительного утверждения индивидуальных инициатив на низших уровнях.
Здесь я должен повторить, что все детали предлагаемой или предполагаемой структуры даются мною приблизительно. Они должны уточняться практикой и будут зависеть от традиций и характера общества той или иной страны.
Как я узнал на Западе, избирательная система по производственному принципу применяется в федерациях кооперативных фирм для избрания членов центральных органов федераций, обладающих функциями законодательно-исполнительной власти.
Выборы на производственной основе особенно необходимы в нашей стране ввиду отсутствия у нас независимых массовых партий и низкой политической культуры значительной части избирателей, особенно пожилого возраста и пенсионеров. (При обсуждаемой системе их влияние на выборы будет незначительным. Основная масса депутатов будет избираться в трудовых коллективах дееспособными людьми. Сегодня значительная часть таких людей в выборах не участвует.)
В разгар горбачевской перестройки я не раз встречал в прессе выступления людей, в том числе юристов, ратовавших за производственную систему выборов. Но номенклатурные коммунисты, жаждавшие стать капиталистами, как и элитная интеллигенция, слышать об этом не хотели. Действительно, как можно было бы присваивать государственную собственность за ничтожные деньги, да и те изъятые из казны, если бы в законодательных органах власти заседали представители трудовых коллективов, избираемые по производственному принципу?
После установления ельцинского режима я пришел к мысли, что в России ввиду указанных выше причин необходима производственная система выборов всех депутатов законодательно-представительных органов власти. И по этим же причинам желателен большой переходный период, в течение которого глава исполнительной власти должен избираться парламентом из его членов, а не на всенародных выборах.
Между тем в России после воцарения Путина им и его аппаратом вновь начал муссироваться заезженный аргумент против настоящей демократизации государственной власти: для России, мол, традиционна авторитарная и централизованная власть, и нужна потому «управляемая демократия» с помощью «властной вертикали» в руках президента, т. е. обыкновенный авторитаризм царского типа, установившийся после поражения революции 1905 года.
Но даже не согласные с этим тезисом забывают сказать, что такая власть веками существовала и во всех других, ныне демократических странах. (Исключение США, у которых история коротка.) И когда-то и России надо уходить от авторитаризма и унитарности. В ХХI веке, наверное, самое время это сделать. Сейчас для нашей страны это уже вопрос выживания. Новое самодержавие может привести к хаосу и к развалу страны, если не к чему худшему. В ХХI веке с его высочайшим развитием производительных сил и развитием правового и демократического сознания в обществе управлять страной авторитарно и централизованно невозможно, тем более такой огромной, как Россия.
И неправда, что в России существует лишь авторитарная традиция. Державники забывают о Советах, родившихся в 1905-м году и после Октября 1917-го в считанные недели распространившихся по всей Российской империи. Большевиков было тогда слишком мало, и не было у них еще никаких «силовых структур» (и телевидения!) — чтобы насилием (и заморочиванием мозгов) можно было объяснить это «триумфальное шествие Советов» по огромной стране.
Система, основанная на представлении общества в парламентах партийными функционерами (избираемыми по партийно-территориальному принципу), сыграла свою положительную роль в истории. Как и капиталистический хозяйственный уклад, опирающийся на такую систему. Но теперь такая демократия, как и породивший ее экономический уклад, подходят, видимо, к своему пределу. Все большее число людей на Западе начинает осознавать недостаточность и непригодность в нынешних условиях опосредованной демократии, когда волю народа представляют почти не зависящие от него профессиональные партийные политики.
В последние годы на Западе разворачивается дискуссия о необходимости кардинального реформирования существующей там демократической структуры. Падение интереса у населения к партийно-территориальным выборам и двухпартийной системе стимулирует эту дискуссию. Известный немецкий социолог и политолог Геро фон Рандо писал в февральском номере «Ди цайт» (ФРГ) за 2000 год:
«Прямая демократия способна закрыть пропасть между обществом и властью, которая становится все более опасной. Переход от партийного государства к гражданской демократии — первая задача XXI века».
«Гражданская демократия» — это именно то, о чем мы и рассуждали. Иначе говоря, речь идет о приближении демократии к этимологическому смыслу этого слова — к управлению народа, а не народом.
В США и Швейцарии уже широко применяются региональные референдумы по множеству вопросов политической и экономической жизни, проводимые в одно время с парламентскими выборами. На выборах в Конгресс и президентских выборах 2000 года в США было проведено около 200 местных референдумов. К изменению Основного закона Германии с целью внедрения практики референдумов призывает сейчас правящая там социал-демократическая партия.