Как американцы решили обезглавить ФДГП?

Итак, все средства раскола берлинских единых профсоюзов, предпринимаемые с конца 1945 года, не имели успеха. Профсоюзные заокеанские и европейские советчики успеха не имели, прямые нажимы военной администрации западных держав привели к противоположным результатам, словом, нажимы извне только упрочили единство профсоюзов, вырабатывали стойкость и гибкость политической линии их руководителей. Прямая попытка социал-демократов расколоть единые профсоюзы потерпела поражение. Лидеры СДПГ не были поддержаны рядовыми членами СДПГ. Началась затяжная борьба Единых профсоюзов Берлина с объединенными силами берлинской реакции и западных военных.

Американские военные власти в Берлине решили, что социал-демократические лидеры не способны проникнуть в профсоюзы настолько глубоко и прочно, чтобы завоевать там руководящее положение. И тогда в Межсоюзнической комендатуре под руководством полковника Хаули стали искать юридическую основу просто устранить руководство ФДГБ и, обезглавив таким образом профсоюзы, явочным порядком создать западноберлинское руководство профсоюзами в лице уже успевшего к тому времени нашуметь в Берлине УГО — «Унион Газельшафт Организацион».

Правление ОСНП, как это уже сложилось, представило в МСК календарь проведения выборной кампании в профсоюзах, которые проходили ежегодно в весенние месяцы. Руководители ФДГБ полагали, что дело это чисто формальное, и не думали, что все это создаст сложности профсоюзам. За это-то и зацепились американские деятели комендатуры. По профсоюзному календарному плану выборы намечались в такой последовательности:

— на предприятиях — до 10 марта 1947 года,

— в районах — до 23 марта 1947 года,

— общеберлинская конференция— 30–31 марта 1947 года.

В начале января 1947 года в МСК настояли, что надо все документы, поступившие в МСК, утвердить, раз они поступили. Материал механически передали комитету по труду. Там американцы, по замыслу полковника Хаули, решили затормозить их обсуждение, дотянуть до последних дней, потом сказать свое «нет», и, таким образом полномочия ФДГБ сами собой истекут, и оно утратило бы право на руководство профсоюзами.

Но такой вариант Хаули посчитал несколько рискованным и пожелал подкрепить его одной выдуманной им махинацией. Он пригласил к себе одного из руководителей ФДГБ, на которого рассчитывал, что он по недомыслию согласится с Хаули. Это был член правления ФДГБ Кайзер. Он предложил ему в довольно медоточивой форме написать в МСК бумагу с просьбой продлить полномочия ФДГБ, ввиду истечения срока, определенного на предыдущих выборах.

Кайзер быстро смекнул, куда толкает его представитель американской комендатуры, и категорично отказался написать такую бумагу.

Если бы такая бумага была прислана в МСК, тогда, на основании Устава МСК, надо было такую просьбу поставить на голосование комендантов, американский комендант проголосует против, коменданты не достигнут единогласия и просьба ФДГБ будет автоматически отклонена, и правление профсоюзов будет лишено дальнейших полномочий руководить профсоюзами. Но этого не произошло.

Чувствуя, что американцы и англичане решили сорвать профсоюзные выборы, руководство профсоюзов решило выступить с резким публичным заявлением, в котором потребовать: «Руки прочь от профсоюзов». Кроме этого, тогда же накопилось много других острых вопросов, скандально задерживаемых западными оккупационными властями. Все это вместе было довольно громким разоблачением поведения западных оккупационных властей в Берлине. Наше заявление было очень широко распространено в профсоюзах и получило одобрение. После этого МСК 17 февраля 1947 года наконец разрешает выборы в профсоюзах без единой поправки положения о выборах, предоставленного профсоюзами МСК.

Результаты проведенной выборной кампании были потрясающими. 23 марта закончились районные конференции ФДГБ. Стали известны результаты выборов делегатов на городскую конференцию профсоюзов. Таблица выборов дает следующую картину.

В правление ФДГБ были избраны в подавляющем большинстве члены СЕПГ. Социал-демократы не имели успеха.

После такого провала на городской конференции социал-демократы объявляют о том, что в Западном Берлине начала действовать профсоюзная оппозиция, ее центр — УГО. Начало работы развернулось в Кройцберге, в районе американского сектора оккупации. 2 апреля в «Палладиуме» состоялось первое заседание по улице Бертольдштрассе, 17. Признание этого первого заседания прелюбопытное. Следует учесть, что это признают сами раскольники. Было признано, что «идея раскола продолжает быть популярной в рабочих массах». После этого сменили лозунги прямого раскола и признали главным лозунгом «Мы за единство, но против диктатуры!». Один из раскольников тогда же признал: «Мы не могли принять дискуссию на городской конференции ФДГБ, где действительно недостаточно было бы свободно высказать свое мнение. Мы растерялись и не смогли предложить своей положительной программы. Мы должны ее еще выработать». Значит, у СДПГ, рвавшейся расколоть берлинские профсоюзы, не было положительной программы. И что же решила, в таком случае, оппозиция? Принять положительную программу ФДГБ? Согласиться с политической линией руководства профсоюзов? Ничуть не бывало. Они решили продолжать линию раскола, но в данный момент:

1. Из профсоюзов не выходить.

2. Привести к падению вновь избранное правление изнутри.

3. На выборах в производственные советы расправиться с СЕПГ, завладеть массами и привести их в движение против ФЖГБ.

4. Начать издание газеты УГО.

5. Образовать в Ванзее школу профдвижения УГО.

Но программа программой, а дело делом. Коль положительной программы в профсоюзном движении у СДПГ нет, а без нее всякое «движение» — паллиатив, раскольники стали искать предог для совместной работы с СЕПГ.

Но раскольник остается раскольником, как бы он ни приспосабливался. Все довольно легко и быстро раскусили, что это «сотрудничество» было только предлогом, средством, чтобы проникнуть в профсоюзное руководство. Это настораживало сторонников единства профсоюзов, и, разумеется, из совместной работы ничего не вышло. Они пришли сотрудничать без своей глубоко выраженной программы. Все дело в том, что в основе единства профсоюзов лежал более глубокий корень — единство Берлина. А СДПГ, набивавшаяся в сотрудники, открыто вела линию раскола города. Каждому рабочему становилось ясно, что тяга правых лидеров СДПГ к единству преследовала цель увести рабочих на путь раскола Берлина, а единство города и единство Берлина тесно связаны в борьбе за единство Германии.

Замаскированные цели СДПГ раскрывал с солдатской грубоватостью американский комендант генерал Китинг. На той же пресс-конференции, о которой уже шла речь, в конце января 1947 года он излагал программу профдвижения в Берлине, к которой стремились американцы в Берлине по настоятельной рекомендации АФТ — КПП. Надо полагать, «советчики» Китинга рекомендовали вести дела более тонко, а солдат не справился со своими задачами.

— Руководство ФДГБ, — поучал он профсоюзных деятелей, — должно состоять не из аналитиков, а из деятелей профсоюзов.

Американцы не могли признать положение о выборах профсоюзов потому, что оно не соответствует требованиям демократических прав рабочих и служащих, организованных в профсоюзы. Демократическая Америка заботится утвердить в немецких профсоюзах истинную демократию.

Так американский генерал поучал немецких рабочих, «как надо соблюдать демократию». Немцы для себя написали положение о выборах, и уж, конечно, по своему рабочему разумению демократическое. А американский генерал по своему, американскому, разумению отвергает ее и предлагает, тоже по своему генеральскому разумению, положение по канонам АФТ — КПП, хотя, впрочем, и еще теперь, спустя сорок лет, берет сомнение, понимал ли американский генерал что-либо в канонах проповедуемой им американской демократии. Если бы генералу дать бы тогда составить положение о выборах по-американски, он просто-напросто перепечатал бы Устав строевой службы армии США: «Ать-два…» И, уж конечно, демократия немецких рабочих организаций ему совершенно незнакома.

Берлинские профсоюзы блестяще отбили американских профсоюзных бонз и их «учеников» в униформе, лейбористов, которые имели горький опыт «обучать» профсоюзным наукам своих земляков в униформе. И на примере полковника Фогеля можно было убедиться, что из этого вышло. Отбиты были атаки и более «даровитых» учеников из СДПГ, господ Зуров, Нойманов, Сволинских и прочих. Берлинские рабочие дали понять всем «поучателям», что они никому не позволят ущемлять берлинские профсоюзы и будут драться за единство рабочего класса, единство Берлина и Германии. Они вынесли этот урок из вековой истории германского рабочего класса, из уроков германского государства. Их научила этому история освободительной борьбы с фашизмом. Дорогой ценой платили рабочие за свои исторические ошибки, и теперь они прозрели. Это был первый урок истории послевоенного развития рабочего движения в Берлине.

Второй урок борьбы за единство профсоюзов и Берлина — немецкие силы, втянувшиеся в дело раскола профсоюзов, были ничтожны. Они были лишены влияния в рабочем движении и были «сильны» своими связями с объединенными силами мировой реакции и прямой поддержки военных кругов американского и английского империализма в Берлине. Немецкая креатура этих империалистических сил — правое крыло СДПГ, малочисленное в своей основе, ХДС, которая в рабочем движении Германии никогда не имела сколько-нибудь заметного влияния. Провал раскольнической политики в магистрате, резкое ухудшение внутриполитической и экономической обстановки в городе, допуск в Берлине двухвалютной системы, отказ от объединения всех демократических сил города на решительную борьбу за единство города, постыдная связь с раскольническими кругами американского империализма, срыв объединения усилий двух рабочих партий на позитивной платформе, в которой заинтересованы народные массы Берлина, — все это дискредитовало СДПГ и ХДС.

Третий вывод — берлинские профсоюзы были созданы с учетом исторического опыта германского рабочего движения. В самом начале были созданы организационные основы единых профсоюзов. Была создана на основе объединения Социалистическая единая партия Германии, которая стала идеологическим хребтом рабочего движения. Была создана идеологическая и организационная основа, и на этой гранитной базе построена программа действий свободных немецких профсоюзов в конкретно исторических условиях послевоенной Германии. В этой программе на первое место была поставлена борьба за коренные социально-политические изменения немецкого общества, уничтожение всего того, что порождало в прошлом войны с немецкой земли. Решающей силой этих преобразований выступает немецкий рабочий класс со своим авангардом — Социалистической единой партией Германии. Обеспечение единства Германии и объединение в борьбе за эту программу всех демократических сил общества. Конечной целью этой программы было построение коммунизма. Эта программа была близка и понятна рабочему человеку, и не было в Германии, в Берлине другой такой партии, которая имела бы такую ясную и необыкновенно человечную программу, где бы счастье народа было стержнем.

СЕПГ была массовой рабочей марксистско-ленинской партией. Она также вобрала в себя исторический опыт мирового коммунистического движения. Она была по-настоящему, на деле, рабочей партией, поставившей перед собой колоссальную историческую задачу возрождения Германии, на основе всего исторического опыта нации.

Она была, мало сказать, поддержана Советским Союзом, всей мощью Советской армии. Дело все в том, что политика СЕПГ по коренным вопросам политики возрождения Германии совпала с политикой КПСС, проводимой ею с первых дней войны. Это была единая политика двух марксистско-ленинских партий. Это была единая политика. И история не знала такого блестящего примера в прошлом. Каждый шаг двух Коммунистических партий был строго согласован, взвешен. Наша советская политика в Берлине отличалась предельной ясностью, глубиной понимания сложных социально-политических переплетений, спокойствием, позитивностью, народным характером. Конечно, скоротечность происходящих тогда событий вносила много помех, а столкновение социалистической и империалистической политик Советского Союза и западных держав вносило в эту скоротечность много своеобразного, что мешало немецкому населению уяснить позиции одной и другой политики. В это вмешивались исторические аспекты немецкой истории: антисоветизм, антикоммунизм.

Четвертый вывод, который вытекал из профсоюзных выборов 1947 года, — что главный орешек в берлинской общественной жизни, которую вознамерились разрушить западные империалистические державы, — не магистрат, не денежная реформа, конечно, они были болезненны для населения Берлина. Главным орешком, не поддававшимся дроблению, были берлинские профсоюзы, берлинский рабочий класс, который после войны выводил на улицы 800 тысяч демонстрантов. Чтобы обладать Берлином, надо было взять рабочий класс, а это все же класс, а не сыпучие тела в магазинах. Чтобы расколоть Берлин, надо было расколоть единые профсоюзы Берлина. А при всех, самых лихих, наскоках они оставались едиными. Ну кто же из того сборища раскольников, а с ними и военных США, мог повести за собой? В том лагере не было таких сил. Была только одна сила, которая могла это сделать, — это СЕПГ, поддержанная Советской военной администрацией в Германии.

Социал-демократы по своей природе двурушники. Они, на худой конец, вроде бы и за сотрудничество, но сотрудничество по расколу Берлина. И когда враги единства профсоюзов на время притихли, их все равно узнавали рабочие по этому «родимому» пятну. Потом, когда выдохлись, а у социал-демократических лидеров не было нужной выдержки, они снова ринулись на раскол Берлина и профсоюзов. И во главе поставили уже УГО, то есть профцентр для Западного Берлина. Вместе с оккупационными властями, где пряником, где кнутом они уже в 1948 году добились победы в двух западных районах и четырех отраслевых профсоюзах.

В районном правлении ФДГБ района Шарлоттенбург в английском секторе в конце января 1947 года вспыхнула дискуссия между сторонниками единства профсоюзов и правыми из руководства СДПГ. Есть смысл привести выступление одного рабочего с этой дискуссии. Это беспартийный рабочий Бьюкенен. Разбирая обстановку, сложившуюся в Берлине, он сказал:

— Из заявления Советской комендатуры стало совершенно ясно, какие силы стоят позади немецких представителей, ставящих барьеры на пути профсоюзного единства. Это советское заявление следует прочесть каждому рабочему социал-демократу, дабы стало известно, чьи интересы представляет рабочий фюрер Зур и его единомышленники. Рабочие, читающие заявление этого советского коменданта, должны понять ту опасность, которая встала сейчас перед их организацией. Ситуация, в которую попали сейчас три берлинских сектора, очень напоминает некоторые моменты 1933 года. Тогда Гитлер по заданию и с помощью немецкой реакции разбил немецкие профсоюзы. Сегодня эту роль по поручению интернациональной реакции и с помощью ее представителей в западных комендатурах выполняет СДПГ. И я был социал-демократом, и я многим был недоволен в поведении русских в 1945 году, но когда дело идет о моем профсоюзе, я иначе говорить не могу.

Чтобы уточнить, насколько остра была обстановка, сложившаяся в Западном Берлине для металлистов, следует сказать, что как раз в это время, в этот день, профсоюз металлистов объявил забастовку металлистов в районе Шарлоттенбург в знак протеста против раскольнических действий СДПГ и западных оккупационных властей.

Первая половина 1947 года и до конца сороковых годов берлинская жизнь изобиловала примерами, по которым можно было судить, как опускалась по наклонной предательства роль целендорфской раскольнической группы крайне правых социал-демократов, объявивших 31 марта 1946 года смертельную войну коммунизму. Их авторитет в массах, даже социал-демократов, уж не говоря о народных массах Берлина, падал с такой катастрофической быстротой, что на профсоюзных выборах весной 1947 года Нойман и другие не собирали и десятка голосов. Куда бы ни сунули они свою раскольническую клешню, везде получали по заслугам.

Район Митте в советском секторе — не рабочий район. В марте там проходила районная профсоюзная конференция. Правые из СПДГ решили: ну уж в этом районе им удастся победа, и обязательно. Зур перед началом конференции сколотил группу раскольников в составе Егельно, Льезе, Якубовского и пошел с ними в бой. Начали с ультиматума по оргвопросу, потребовали, чтобы в президиум конференции были избраны два социал-демократа — Льезе и Егельно. Егельно пригрозил, что если они не изберут предложенных им представителей в президиум, тогда все социал-демократы покинут конференцию. Предварительно потребовали сделать короткий перерыв для совещания. Конференция решила не обострять отношений, удовлетворить просьбу правых СДПГ. После перерыва представитель СДПГ Бухвальд выступил с заявлением, что социал-демократы решили не покидать заседания конференции при условии, что на городскую профсоюзную конференцию будут избраны 20 социал-демократов и 32 члена СЕПГ, отношение 3: 4. Социал-демократ предоставил список своих представителей в правление ФДГБ района. Когда шла перебранка по данному вопросу, один из лидеров СДПГ вел переговоры с двумя американскими офицерами, присутствовавшими на данной конференции. Но, когда Льезе прочитал список предложенных им в правление представителей, неожиданно выступает Якубовский и заявляет: «Мы отзываем своих представителей из руководящих органов конференции и покидаем конференцию». Как по команде, вышли 50 делегатов. В фойе устроили перебранку, после чего часть делегатов возвратилась обратно. Один из них выступил и заявил, что оставшиеся на заседании социал-демократы не поддерживают раскольников. Это был Кюссельман. Он заявил, кроме того, что с конференции ушли раскольники, которые не дорожат доверием масс. Чего же намеревались добиться на конференции правые и американские офицеры? Они хотели добиться поворота всей конференции против советских оккупационных властей, как рассказал потом один из оставшихся в зале социал-демократов. Смотрите, смотрите, в центре Советского сектора районная профконференция выступила против советских оккупационных властей! А с какой же программой решили выступить социал-демократические лидеры? А программы-то не было. Были два офицера комендатуры США, которые знали, чего они хотели, и только. Вот уж действительно, «сеяли драконов, а в жатву бог послал блох». Американские офицеры также смылись, но тихо.

Заявление Советской комендатуры было встречено с раздражением и тревогой в военных комендатурах западных держав. Они не были подготовлены к такой реакции в профсоюзах и среди населения Берлина. Рабочие начали действовать. В красном Веддинге, во французском секторе делегаты конференции потребовали от западных оккупационных властей роспуска профсоюзов предпринимателей, созданных немцами по инициативе американского и английского комендантов. Выступивший на этой конференции делегат Шмидт потребовал принять решение, чтобы союзная комендатура не допустила организации союза предпринимателей в Берлине, уже существующего в американском секторе.