В Берлин…

Политическая обстановка в провинции Саксония-Анхальт постепенно стабилизировалась. К марту 1946 года социальная поляризация определилась в пользу проведенных реформ. Наступала пора широким фронтом приступить к практическим работам по восстановлению производства, обеспечению крестьянина средствами обработки земли. Возникла проблема восстановления разрушенного жилого фонда. Социально-политические преобразования в основных чертах были закончены. Весна обнаружила массу прорех, много трудностей с определением запасов продовольствия и обеспечения населения продуктами питания. Но ни один из этих вопросов не был неразрешим. Одно волновало всех — безработица. Это, к тому времени, было задачей задач, над которой бились все демократические силы провинции.

Под Пинском в июне 1944 года шли жаркие бои. 61-я армия форсировала р. Припять. На одном участке, который был очень важным для решения задачи в целом, возникло ослабление темпа наступления. Все резервы командующего были на исходе. Политический отдел армии имел постоянные курсы подготовки парторгов ротных партийных организаций. Они располагались вблизи от передовых частей. Люди учились стать вожаками ротных коммунистов. Но надо было усилить часть на главном участке наступления. И коммунисты, собранные для учебы, были брошены в бой. Немного осталось в живых, но задача была выполнена, Припять форсирована, войска армии уже устремились вперед на Кобрин.

26 марта 1946 года неожиданно раздался звонок. По телефону вызывали из Дессау. На проводе незнакомый голос довольно категорично сказал, что мне надлежит срочно явиться в Дессау по определенному адресу, срочно, не задерживаясь ни одной минуты. Всякое могло быть, но интуиция в иных случаях тоже становится аргументом, и я бросил все дела, сел в машину и на предельной скорости устремился в Дессау. Погода хмурилась, на равнине в треугольнике Галле — Биттерфельде — Дессау лежал плотный туман. Прекрасно сохранившаяся автострада еле различалась. Иван Егоров, много раз ездивший по этим местам, гнал машину на пределе.

Нашли улицу, дом. У подъезда стояла большая машина, около нее прогуливался генерал-полковник Серов Александр Иванович.

Серов предложил мне садиться в его машину, моя машина шла следом. Серов сел за руль. В машине никого, кроме нас. Молчим. Проехали переправу. Мост был взорван. Машина на большой скорости поднималась в гору, составлявшую водораздел между Эльбой и Шпрее. Все же я спросил Серова, куда едем, почему так все спешно, что я никому в Галле не оставил поручения?

— Так, значит, надо.

Но немного помедлил, полез в боковой карман, достал оттуда бумагу, свернутую вчетверо, и подал ее мне. То была шифровка в две строки. В ней лаконичным приказным языком было сказано, что такой-то назначается комендантом Советского сектора Берлина и начальником гарнизона. Шифровку подписал И. Сталин. Я обратил внимание на дату. Она была помечена тем же числом, 26 марта. Мне все стало ясно, почему Серов в раннее утро приехал в Дессау, вызвал меня, и мы стремительно мчались в Берлин. Все ясно. Так исполнялись приказы Верховного Главнокомандующего. При этом знали, кому поручалось исполнение, — Серову. Сталин знал генерал-полковника Серова лично и был спокоен, задание будет выполнено в срок. Никакого оправдания в замедлении исполнения не допускалось. Все стало ясно. И почему спешили, и почему мне не надо было задавать лишних вопросов.

Я продолжал вчитываться в эти две строки… потом передал бумагу Серову, он ее водворил на прежнее место.

— Все ясно, — ответил я на вопрос, которого никто мне не задавал.

Вереница неотложных дел в Галле покрылась дымкой приэльбинского тумана. Да я и не всматривался, что скрывает эта туманная дымка. Мучительно шарил я по своей собственной памяти, чтобы где-нибудь найти что-то похожее, через это «что-то» проникнуть в тайны неведомого, что ждет меня максимум через час.

В моей военной жизни, которой я отдал половину прожитого, так было очень часто. Сколько я себя помню, меня никто не спрашивал предварительно: «А что, если мы вас…» Никто не интересовался, справлюсь ли я с порученным делом. Вызывают так, как сейчас, вручают приказ, дают срок на выезд к новому месту службы и начало работы на новом месте. Некогда было задавать вопросы, справлюсь ли. Знал, что это так было надо. Все те, прошлые назначения были близки мне по опыту работы. А тут?.. Все было ново — от названия должности до безбрежного моря неведомых вопросов, которые как частокол встанут перед тобой в ту же минуту, как опустишься в «боевую рубку».

— Когда приступать?

— Как доедем до Карлсхорста, — отрезал Серов.

Потом посмотрел на меня испытующим взглядом, перевел машину на большую скорость. Я понял — это успокоение… и вопросов больше не задавал. Все ясно.

— С приемом дел от Смирнова не задерживайся. Окунайся в дело сразу. Там непочатый край дел. В Берлине их больше, чем в Галле. Они сложнее.

На языке болтался глупый банальный вопрос: «Что делать?» Жизнь, она покажет, что делать, с чего надо будет начать.