Трудовая Германия есть!

У солдата необыкновенное чутье на искренность рассказчика. Я чувствовал, что слушают, затаив дыхание. Никаких откровений тут не было, но разговор повернулся такой стороной, так было необычно ново, и это новое было приковано к сокровенным думам солдата. Они ведь тоже знали о Пике, о немецких коммунистах, которые сражались в рядах Советской армии, как и мы. Все верили, что с приходом в Германию Советской армии в Германии начнется процесс такого глубокого социального обновления жизни, которого история этой страны еще не знала.

Мне надо было объяснить солдатам 23-й стрелковой дивизии тот вопрос, из-за которого я специально приехал в дивизию генерала Бастеева. Мне надо было выяснить, как складываются отношения солдат дивизии с немецким населением. В ходе боев я был довольно тесно связан с начальником политотдела дивизии полковником Фроловым, Сашей Фроловым, как мы всегда звали этого необыкновенно расторопного и храброго начподива, тоже комсомольского вожака в прошлом, как и полковник Винокуров.

Отношения солдат с населением складывались пока нормально. А как они пойдут дальше? Как они начнут развиваться под влиянием давившего горло солдата комка чувства неистребимого горя, каким была полна грудь Андрея? Как все это будет бередить души солдат? Как будет сказываться на наших солдатах отношение к ним немцев? Поймут ли они все те страдания, которые перенес наш народ в период освободительной войны, когда был освобожден и немецкий народ?

— Поднимите руке те, кто ведет войну с самого начала!

Из большой группы солдат, сидевших рядом, поднялись несколько рук.

— Мы начали войну с лозунгом: «Война до полного уничтожения немецких захватчиков!» Но наша Коммунистическая партия, Верховное командование предупреждали всех нас не смешивать гитлеровскую армию и немецкий народ. Вы помните, как говорил Сталин: «Гитлеры приходят и уходят, а немецкий народ, а государство германское остается». И говорили нам об этом затем, чтобы мы в ненависти к фашистской армии, ненависти, без которой победить врага нельзя, не перенесли эту ненависть и на мирное население Германии, когда столкнемся с ним в ходе войны. Фашистскую армию, государство фашистское мы уничтожим и вырвем все с корнем, но с народом немецким, с государством немецким мы должны будем искать разумного взаимопонимания. И как бы ни были велики личные страдания, которые мы принесли сюда, они не должны толкать кого-либо из нас на личное мщение. Немецкий народ понесет свою долю ответственности, но нам предстоит вместе с немецким народом выкорчевывать самые глубокие корни германского милитаризма, и мы должны искать с ним взаимопонимания. Без этого нам будет трудно убедить народ побежденной страны совместно приступать к очень сложному историческому делу — выкорчевке остатков фашизма. Непростая это задача. Узами фашизма опутан и сам немецкий народ, как назойливой паутиной. Решить эти задачи можно только с трудовым народом Германии.

Мы приступаем к самому сложному этапу войны, к самой необычной миссии, с точки зрения прошлой истории войн, — к сотрудничеству с побежденным народом. К устройству его послевоенной жизни, послевоенного мира, к созданию в Германии совершенно нового социально-политического строя. Всего этого нельзя сделать по приказу командира дивизии. Немцы на опыте войны усвоили, кто ее виновник. Мы это также хорошо усвоили. И мы, как победители, по-хозяйски должны помочь немцам сделать свою страну миролюбивой, чтобы с этой земли больше никогда не была начата война. Можем ли совладать с этой задачей одни? Нет! Не можем. Мы можем сделать это со своими союзниками? Надо подумать. Наверное, нет. Союзники ближе к немецким империалистам, чем к нам. Они пройдут с нами вместе какой-то отрезок пути, пока им выгодно, пока они смогут маневрировать, соблюдая свои интересы. Но рано или поздно они повернут против нас. Мы должны искать более прочных, надежных, долговечных союзников. Кто это может быть? Видимо, самый долговечный и самый надежный союзник — это тот, кто кровно заинтересован в уничтожении корней фашизма. Таким союзником может быть только сам немецкий народ. Он поднялся к своему историческому творчеству, и ему необходимо смести со своего пути все преграды. Поэтому-то он и будет самым надежным нашим союзником. И еще очень важно учесть одно обстоятельство. В строительстве своей новой жизни ему нужна помощь. Одному ему со своей задачей не справиться. У него будет на второй день так много врагов, что без помощи он будет смят теми же западноевропейскими империалистами.

Тогда, в Куйбышеве, В. Пик развивал очень стройную мысль о том, что всякому новому движению в Германии на первый случай будет нужна помощь доброго друга. И немецкий народ сторицею заплатит за эту поддержку и своей преданностью, и всем другим, чем он будет располагать. В Германии родился марксизм. Он вобрал в себя достижения передовой мысли революционной борьбы. Но он вобрал в себя всю горечь, весь опыт рабочего движения и народного горя самой Германии, все ужасы феодально-крепостнического гнета того времени.

Говоря о немецком народе, нам непременно следует не забывать, что и он довольно натерпелся от фашистской диктатуры. Сколько немецких патриотов отдали свои жизни в фашистских концлагерях за свободу своего народа!

И еще один момент мы должны иметь в виду, говоря о народной Германии. Немецкие империалисты и империалисты США, Англии, Франции могут быстро договориться и объединить свои силы против народной Германии. И в этот момент у молодого немецкого государства должна быть надежная защита, надежные союзники.

Как строго осуждали мы всех тех, кто нарушал требования Главного командования Советской армии, когда дело доходило до самоуправства против гражданского населения на территориях наших союзников и соседей. Это в полной мере относилось и к немецкому народу.

Летом 1944 года Илья Эренбург, наш советский писатель, упрощенно представил себе положение немецкого народа в конце войны. «Германии нет, — писал он, — есть колоссальная шайка, которая разбегается, когда речь заходит об ответственности… В Германии все бегут, все мечутся, все топчут друг друга, пытаясь пробраться к швейцарской границе». Тогда ЦК КПСС признал эту позицию Ильи Эренбурга ошибочной. Эренбург смешал всех немцев в одну кучу. Фашисты действительно бежали к швейцарской границе. А как вел себя немецкий рабочий или тот старик, с которым мы только что говорили? Зачем им-то надо было бежать? Простые немцы остались у своих домов. Они даже не побежали за Эльбу, хотя могли бы. Да с чем они туда побегут-то, спросить бы! Что их там ждет? А немецкие узники концлагерей? А все простые люди, которые ничем не связаны с фашистами? Наша Коммунистическая партия была права, строго осудив Илью Эренбурга.

Выражения на лицах солдат так и говорили, что им всем очень хотелось бы, чтобы Германия была народная. Главное, чтобы с буржуями покончили. Так думалось всем, кому довелось испытать, какова эта мировая война. Каждый задумывался над ее последствиями.