Поверженный спрут

Народ Германии был за ликвидацию монополистического капитала в Германии. В Советской оккупационной зоне население, поддержанное оккупационными властями, довольно быстро расправилось с господами монополистами. Все предприятия немецких монополий и виновников войны, активных нацистов, были переданы немецким органам самоуправления. Народ стал хозяевами этой немалой собственности в провинции, как и в зоне. Во главе предприятий ставили экономически подготовленных немецких специалистов, а нередко и развитых рабочих данного предприятия.

Сколько было шуму в Западной Германии! Отводились газетные полосы, которые чернили эту меру действия. Как говорили в газетах Западной Германии, простого рабочего поставить директором? Это же безрассудство. Они, эти «рабочие» директора, развалят предприятия, загубят дело. Управление производством — удел избранных. Были такие настроения и среди рабочих. Неудивительно. Рабочему Германии десятилетиями вдалбливали «святую идею капитализма», что рабочий обречен всю жизнь быть рабочим. Он и должен быть им до самой смерти.

Так вот сразу после Октябрьской революции в России кричали буржуазные апологеты о непригодности русского пролетариата к управлению производством. А если бы господа эти подсчитали, сколько вышло одаренных организаторов промышленного производства в пределах всей нашей великой страны из среды простых рабочих, они… нет, их ничем поразить нельзя. Они, эти писаки, свихнулись от рождения. Они ни тогда, в Росси, ни теперь, в Германии, не могли понять, что рабочий, овладевший процессом, порученным ему производством, способен, и легко способен, охватить организацию производства в целом. Это же рабочий класс, твердь, на которой стоит промышленное производство мира. Небольшой опыт — и рабочие стали справляться с задачами управления не только производством, а и целыми хозяйственными отраслями.

Так разоблачена была и в Германии идея «избранных». Это помогло рабочему классу быстрее подняться до понимания своей руководящей роли в обществе, как ведущего, самого революционного класса. Рабочий класс в полную силу представил себе свое положение ведущего класса общества, начал набирать опыт руководящей деятельности всеми сторонами жизни народа в новой Германии.

Следует указать еще одно немаловажное обстоятельство. Все «штабы» промышленных и банковских монополий располагались в Западной Германии. Им была передана их собственность, вначале под прикрытием секвестра и передачи собственности на время, под сохранность. Это стыдливое прикрытие было нужно западным оккупационным властям из-за боязни, что рабочие потребуют поступить с ними, как это сделали рабочие Советской зоны оккупации, а потом просто передали и всю их собственность по их принадлежности.

Указанные выше спруты решили попробовать управлять предприятиями в Восточной Германии как своими через свою креатуру, оставшуюся на заводах. Начали саботаж на предприятиях. Тут начала действовать логика революции. Рабочие ужесточили свой контроль над производством, а наиболее усердных и преданных старым хозяевам просто освобождали, и без них стало проще и честнее вестись дело. Классовая борьба беспощадна, необыкновенно многосторонняя. Один период борьбы не похож на другой. И этой премудрости рабочие учились у жизни. Конечно, этот процесс не был простым и гладким, как это выходит на бумаге. Чтобы реально почувствовать не только возможности быть хозяином своей судьбы, но и неизбежно стать им, без чего революционно-демократические преобразования стали бы невозможны. «Кто — кого» — так называл этот процесс Ленин у нас в стране. Вдумываясь тогда в «баталии» за производство в демократической Германии, подумалось, что и тут господствующие классы оставляют все тот же, свой, почерк. Но у нас это была борьба внутри страны, а международная реакция только жужжала, как ослабевшая оса, на наших границах, а здесь дело было сложнее. Контрреволюция действовала в едином направлении совместно.