М. Луконин — Глазкову

Михаил Луконин. 1942 год

Фронтовое письмо Михаила Луконина Николаю Глазкову от 25 декабря 1943 года

22 января 1944

Родной Коля!

Только что прилетел на самолете, как твое письмо снова взмыло меня в поднебесье! Открытка и письмо — одно лучше другого. Все дерзко, весело, смело! Да здравствуют хорошие друзья!

Твоя арифметика навела меня на грустные размышления: как мало я сделал! Впрочем, ты всегда писал молниеносно, […] то есть быстро + хорошо. Друг мой, скоро ли мы снова станем плечом к плечу? А? Ведь все онемело без нас, и, что еще хуже, раздаются всякие звуки, не родственные поэзии. Да будет наша встреча рождеством настоящего Поэтограда! Главное — не унывать. Главное — «нервы толщиной в палец»! — как говорят наши гвардейцы.

Ты спрашиваешь: где все те, кто за нас? А я их вижу каждый день. Они — на танках, у орудий. Они стреляют, главным образом. Одни умирают, другие живут. Но живут больше. В этом наше спасение. Если бы нам так стрелять!

О наших товарищах знаю мало. Где-то объявился Кульчицкий, где-то награжден «Звездой» Слуцкий — вот и все. Убит на фронте Лебский. Пишет мне много и отлично наш красавец Сергей Наровчатов. Мало слышно о них — но зато твердо верится, что все вернутся не с пустыми руками. Сергей мне прислал несколько неизвестных для меня твоих стихов. Сам понимаешь, что радуюсь всему тобой написанному.

Стихи бы прислал, да нет времени переписывать. Вот одно из новых.

Приду к тебе. Принесу с собой

Усталое тело свое.

Сумею ли быть тогда с тобой,

Жить весь день вдвоем?

Захочу рассказать о смертном дожде,

Как горела трава.

Но вспомню: и ты жила в беде,

И побледнеют слова.

Про то, как чудом выжил, начну,

Как холоден взгляд ствола.

Но вспомню, как в ночь огневую одну

Ты Волгу переплыла.

Пожаловаться захочу. А ты

Сама устала от слез.

Слова скажу, а слова пусты,

Язык чепухой оброс.

Спеть попрошу, а ты сама

Забыла, как поют.

Потом меня сведут с ума

Комната и уют.

Будешь к завтраку накрывать.

А я поем на полу.

Себе, если хочешь, стели кровать,

А я усну в углу.

Меня не уложишь. А если так,

То лучше не приходить.

Прийти, чтоб крепкий курить табак,

В комнате начадить.

Прийти, чтоб дело припоминать,

Жить и главное — жить.

В сапогах забраться в кровать,

Стихи про любовь сложить.

В этом мареве роковом

Выбор тут небольшой:

Лучше прийти с пустым рукавом,

Чем с пустой душой.

Прости, что мало. Прямо нет времени переписывать. Все — для нашей встречи. Целую тебя крепко и жму что есть силы твою руку (хоть жать-то, впрочем, твою руку и не представляется возможным. Но зато сопротивляюсь твоему пожатию!). Будь здоров и пиши! Твой ЛУКОНИН. Будешь в Москве — кланяйся от меня Брикам и всем, кто за нас.