Джемс Паттерсон Памяти поэта Николая Глазкова

Для чьей-то приземленности опасен.

О, сколько раз беседовали с ним!

И в чем-то был поистине прекрасен,

На языке простом необъясним.

Фантазия поэта — сила взлетная!

Ограниченья были ей тесны.

Он жить умел! И чувство безотчетное

Прихлынет наподобие волны.

А может, избавляясь от бессилия,

За горизонт по-птичьи заглянуть

И, смастерив размашистые крылья,

Как он в том фильме,

   с крыши сигануть?!

Но он, как мне казалось,

   видел дальше,

Земное притяженье поборов,

Не выносивший подлости и фальши

И ясноглаз, как наших дней

   Рублев.

Бурлил наш век,

   работали радары,

В ковшах чугунных

   плавился металл.

И словно брал меня

   себе в Икары

Он, бородач, — мифический Дедал.