«Вот я смотрю на косы твои грузные…»

«Вот я смотрю на косы твои грузные…»

Вот я смотрю на косы твои грузные,

Как падают,

                  как вьются тяжело…

О, если б ты была царицей Грузии, —

О, как тебе бы это подошло!

О, как бы подошло тебе приказывать! —

Недаром твои помыслы чисты:

Ты говоришь —

                   и города прекрасного

В пустыне

               намечаются

                                      черты!

Вот ты выходишь в бархате лиловом,

Печальная и бледная слегка,

И, умудренные твоим прощальным словом,

К победе

               устремляются

                                       войска.

Хатгайский шелк пошел бы твоей коже.

О, как бы этот шелк тебе пошел.

Чтоб в белой башне

                         из слоновой кости

Ступени целовали твой подол.

Ты молишься —

                       и скорбь молитвы этой

Так недоступна нам и так светла,

И нежно посвящает Кошуэта[103]

Тебе одной свои колокола.

Орбелиани пред тобой, как в храме,

Молчит по мановению бровей.

Потупился седой Амилахвари[104]

Пред царственной надменностью твоей.

Старинная ты,

                        но не устарели

Твои черты… Светло твое чело.

Тебе пошла бы нежность Руставели…

О, как тебе бы это подошло!

Как я прошу…

                        Тебе не до прошений,

Не до прощений

                        и не до меня…

Ты отблеск славы вечной и прошедшей

И озаренье нынешнего дня!

1940