ЗОВУ СЕРАФИТУ

ЗОВУ СЕРАФИТУ

Не умерла, не предана земле.

Ты — на земле живешь, как все.

Но разве,

заметив боль в пораненном крыле,

не над тобою плакал твой Армази?

О, как давно последние дары

тебе живая суета дарила!

С тех пор я жду на берегах Куры,

и засухой опалена долина.

Не умерла.

И так была умна,

что в спешке доброты и нетерпенья

достиг твой шелест моего гумна[37]:

вздох тишины и слабый выдох пенья.

Что делаешь? Идешь?

Или пока

тяжелым гребнем волосы неволишь?

Не торопись.

Я жду тебя — века.

Не более того.

Века всего лишь.

Еще помедли, но приди. Свежа

и не трудна твоя дорога в Мцхету.

Души моей приветная свеча

уже взошла и предается свету.

Уж собраны и ждут тебя плоды

и лакомства, стесненные корзиной.

Как милосердно быть такой, как ты:

сюда идущей и такой красивой.

В молчании твой голос виноват.

Воспой глубоким горлом лебединым

и виноградаря, и виноград,

и виноградники в краю родимом.

Младенческою песней умудрен,

я разгадаю древние затеи

и вызволю из тесноты времен

отцов и дедов доблестные тени.

Бессмертное не может быть мертво.

Но знает ли о том земля сырая,

ошибку ожиданья моего

оплакивая и благословляя?

Как твой удел серьезен и высок:

в мгновенных измененьях мирозданья

всё бодрствует великий голосок

бессмертного блаженства и страданья.

1941