ГВАРДИИ СТАРШИЙ СЕРЖАНТ Н. ВАСИЛЬЧЕНКО Разведчики на Шпрее

ГВАРДИИ СТАРШИЙ СЕРЖАНТ Н. ВАСИЛЬЧЕНКО

Разведчики на Шпрее

Штаб нашей дивизии был ещё в пригородном посёлке Бисдорф, когда командование поставило перед нашей группой задачу: проникнуть в центр Берлина, до реки Шпрее, и выяснить, какие мосты ещё целы, а какие уже взорваны. С нами была рация. Выполняя это задание, мы должны были попутно сообщать командованию обо всём, что происходит в Берлине.

Сколько раз я уже ходил в тыл врага, но когда меня назначили в эту группу и сказали, какое ей дано задание, по правде говоря, я подумал: справимся ли? Риск был большой, но и честь какая: первыми проникнуть в фашистское логово! К переднему краю немцев мы подползли ночью кюветами шоссе. Впереди около дома блеснул огонёк и сейчас же потух. Наш командир послал вперёд четырёх разведчиков узнать, что это был за огонёк. Вернувшись назад, они притащили с собой немецкого солдата. Он стоял на улице и преспокойно курил. Это был фольксштурмовец. Он не успел вскрикнуть, как разведчики заткнули ему рот. Мы завели его в маленький пустой домик и стали допрашивать. Сначала он мычал, как одуревший, не понимал, что с ним произошло, но потом он бойко заговорил. Мы узнали от него, что линия обороны немцев здесь не сплошная. Он показал, какие дома использованы под оборону, где стоят пулемёты.

Из этого домика мы сообщили по радио о своём местонахождении начальнику разведки и, отправив в тыл пленного, двинулись дальше по улице вдоль стен. Вдруг услышали шум мотора. Навстречу нам ехала без света легковая машина. В ней сидело четверо немцев. Мы пропустили её, но вперёд не пошли, хотели выяснить, куда направлялась эта машина. Она проехала метров шестьсот в сторону нашего переднего края и остановилась у железнодорожного моста. Здесь её встретили наши огнём. Стало ясно, что немцы намереваются взорвать мост, и мы повернули обратно и открыли огонь по автомашине с тыла. Все четверо, ехавшие в автомашине, были убиты. Отбежав скорее подальше отсюда, чтобы не привлечь на себя внимания немцев, мы оказались среди каких-то развалин. Решили пробираться этими развалинами вдоль улицы. Чем ближе к центру, тем развалин было больше. Они нам очень помогли. Где ползком, где согнувшись, а где идя во весь рост, за разрушенными стенами домов, по дворам, заваленным кирпичом, перебираясь через заборы, залезая в подвалы, медленно, но зато совершенно скрытно, преодолевали разведчики один квартал за другим, наблюдая всё время за улицей. В нескольких шагах от нас по тротуару и мостовой проходили небольшими группами немецкие солдаты, изредка проносились танкетки.

Рассвет застал нас неподалеку от Шпрее, в подвале какого-то разбитого дома. От верхних этажей осталась только груда развалин, а подвал был цел. Мы пролезли в него через окна, так как вход был завален битым кирпичом. Подвал оказался огромным и совершенно пустым. Мы расположились в нём четырьмя группами в разных углах. Ориентируясь по имевшемуся у нас плану Берлина, передали свои координаты в штаб и стали вести наблюдение через окна за подходами к Шпрее.

Мы просидели в подвале целый день, несколько раз передавали по радио в штаб свои наблюдения. Несмотря на страшный грохот приближавшегося боя, мы не только слышали шум каждой проезжавшей по улице машины, шаги проходящих солдат, но и разговоры немецких солдат, из которых ясно было, что немцы уходят на тот берег Шпрее. Под вечер неподалеку от нас раздалось два сильных взрыва. По улице к переправе прошло ещё несколько групп солдат, затем установилась тишина.

Когда стемнело, мы вылезли из подвала и стали пробираться дальше к реке. Мост, к которому выводила улица, оказался цел, а два других, чуть видневшихся в свете пожаров справа и слева, были взорваны. Но только мы залегли возле уцелевшего моста в развалинах одного дома, как откуда-то быстрым шагом к нему подошёл отряд немцев, около роты. Немцы перебежали мост, и через несколько минут он тоже был взорван. К реке подходили передовые группы наших войск.