ОДИНОЧЕСТВО (Париж, 1974)[100]

ОДИНОЧЕСТВО (Париж, 1974)[100]

1925–1940

«Вот и небо просыпалось золотом…»[101]

Вот и небо просыпалось золотом,

Просыпаются села в цвету,

Не пора ль и тебе, моя молодость,

Острокрылою петь на лету?

Вот и глубь голубиного говора

Говорит о любви, о твоей…

— Предаваться не здорово норову —

У ворот проворчал воробей.

Но предчувствием темным томимая,

Ты стояла, грустя у окна —

И, неверная и нелюбимая,

Мимо нас проплывала весна.

Более 800 000 книг и аудиокниг! 📚

Получи 2 месяца Литрес Подписки в подарок и наслаждайся неограниченным чтением

ПОЛУЧИТЬ ПОДАРОК

Читайте также

Одиночество Мы все боимся одиночества. Стараемся найти себе компанию везде и всегда. Но ведь одиночество – это далеко не состояние грусти, это состояние покоя, когда ты сам с собой можешь побыть наедине. Разобраться в себе, поговорить с собой, расставить свои ценности и

Одиночество Я спал, и смыла пена белая Меня с родного корабля, И в черных водах, помертвелая, Открылась мне моя земля. Она полна конями быстрыми И красным золотом пещер, Но ночью вспыхивают искрами Глаза блуждающих пантер. Там травы славятся узорами И реки словно

121. ОДИНОЧЕСТВО Холмы, холмы… Бесчисленные груди И явственные выпуклости губ, Да там, вдали, в шершавом изумруде, Окаменевший исполинский круп… Так вот какою ты уснула, Гея, В соленый погруженная туман, Когда тебя покинул, холодея, Тобой пресытившийся Океан! Еще

151. ОДИНОЧЕСТВО Когда на склоне дня, в тени усевшись дуба И грусти полн, гляжу с высокого холма На дол, у ног моих простершийся, мне любо Следить, как все внизу преображает мгла. Здесь плещется река волною возмущенной И мчится вдаль, стремясь неведомо куда; Там стынет

ОДИНОЧЕСТВО Лишь одиночество мне свято. В нем мой кумир и божество, И ласкам женщин, дружбе брата Я предпочту его, его. Нисходят редкие минуты, Когда, земное разлюбя, Себе равны, в себе замкнуты, Мы познаем самих себя. Тогда, провидцы жизни новой, Постигнув звезд

184. Одиночество Я одинок, но нет печали: Один я глубже признаю Из смутных лет, из вешней дали Мечту померкшую мою. И под закатом бледно-алым, Над тишиной полей и вод Она прохладным покрывалом Больное сердце обовьет. 29 декабря

Часть пятая. Париж-Италия-Париж (1847–1852)[406] Начиная печатать еще часть «Былого и думы», я опять остановился перед отрывочностью рассказов, картин и, так сказать, подстрочных к ним рассуждений. Внешнего единства в них меньше, чем в первых частях. Спаять их в одно — я никак не

Часть первая. В ПАРИЖ! В ПАРИЖ! (1828-1863) Язык булыжника мне голубя понятней, Здесь камни — голуби, дома — как голубятни. И светлым ручейком течет рассказ подков По звучным мостовым прабабки городов. Здесь толпы детские — событий попрошайки, Парижских воробьев испуганные

83. Её одиночество Последние дни Мэрилин… Она чувствовала себя совершенно одинокой. Всю жизнь ищущая большую любовь, сама ставшая символом женской любви, она страдала от её катастрофического недостатка. И погибла, если задуматься, от губительного дефицита сердечного

23. ПАРИЖ. (1973–1974) «Русская Мысль». В. Перелешин. В. В. Вейдле. Н. Струве и книга стихов. Два Лифаря. Полковник Раллис. Радио «Свобода», Н. Н. Рутченко. Пан Ризер и дама с одной камелией. Книжная контрабанда.Шаховская встретила нас на Лионском вокзале и сразу повезла на машине в

Париж, 1974 Сейчас поздняя ночь, и я фотографирую Пляс дю Палас Бурбон, на которой находится здание главной студии «Vogue». Зачем принимать жизнь близко к сердцу, если прямо за порогом есть такая чудесная маленькая площадь? Как и многие другие места, по ночам она обладает

Париж всегда Париж В тот день, 26 ноября 1985 года, в Москве разразился небывалый снегопад.Я еле добрался до Шереметьева, а там узнал, что все прилеты и вылеты отменены. Но мне повезло: у меня оказался билет на транзитный рейс Токио-Москва-Париж. В самолете было полным-полно

Запад. Соединенные Штаты. Знакомство с одномерным человеком. Париж. 30.09.1974–1980 и коль уехали ребята на Запади в чужую глушь и я уеду, что же я-то! Прощайте вы – мильены душ! И вы – о редкие дороги! И ты внизу – Хорезм. Памир! И пусть к стране ми слишком строги Уедем все. Нам