В Лувре («В сердце опять серебристо запели…»)
В сердце опять серебристо запели
Струны святой красоты…
Смотрит со стен голубой Боттичелли
В облаке светлой мечты…
Молится кротко с Младенцем Мадонна,
В ангельских крыльях весь мир,
Нежное небо глубоко от звона
Чьих-то невидимых лир…
Стало вдруг тихо… Спокойно и ясно…
Жить и в мечте голубеть…
Бога я чую. Живу не напрасно.
Я не могу умереть…
Melun, 19. XI <19>23
Из дневника («Опять зима… Опять снега…») Опять зима… Опять снега Укрыли землю белой шалью, Опять душа больна печалью И ночь томительно-долга. Трещит пылающий камин И сидя перед ним уныло, Я вспоминаю все, что было И почему теперь один. Вчера, еще до темноты, Ты собралась
54. «Опять тоска, опять сомненье…» Опять тоска, опять сомненье: Да надо ль было столько слез, Чтоб над могилой упоенья Один лишь горький терн возрос. Чтоб из всего, что так манило И обещало столько нег, Один лишь стон погасшей силы Душе запомнился навек. 13 сентября
Сердце Сердце стучит у меня, как у птицы, Птичий – известно – так короток век, Трудно мне с птичьим уставом ужиться, Все понимаю я, как человек. Но ощущение синих небес Жалует мне наслажденье такое, Что превращаются пустоши – в лес, А ручеек протекает
«Опять дожди, опять идут дожди…» Опять дожди, опять идут дожди, Опять тревога ожила в груди. Не жди меня. Не жди меня. Не жди. Разлука будет долгой, как дожди. Не видно птиц. Не видно в небе птиц. У черной тучи четких нет границ. Как много в мире незнакомых лиц! Нет твоего
Dame Toui (Египетская статуэтка в Лувре) Вот и вечер тайной звездной Наполняет чашу сна И на лестнице железной Поступь четкая слышна… Деревянными шагами Выколачивает стук, Отворились двери сами Без прикосновенья рук. И торжественно и прямо В полуяви, в полусне Dame Toui,
Глава тридцать пятая. Опять Бутырки. Опять трибунал После бани меня повели в новый спецкорпус. Бело-синие стены, синие металлические лестницы, синие «палубные» галереи с железными перилами и синие железные сетки между этажами. В большой каптерке выдали не только матрац и
Сердце Легко ли влюбиться в Венеции? По мнению богослова Тадеуша Жулавского, "неоднократные тесты и биохимические анализы подтверждают, что на свете нет более благоприятного места для стимуляции выработки гормонов". Со своей стороны профессор, психоаналитик Исаак
21. Сердце, по-прежнему сердце ОливьеОтнюдь не убежденный в том, что не станет больше сниматься, отец поначалу проявлял решимость фаталиста:— Мне еще надо изрядно потрудиться, чтобы вырастить хороший сад и обновить дом. Вероятно, Господь Бог укрепляет меня в этом деле.Но
В ЛУВРЕ Отныне Матисс становится одним из самых пылких учеников старых мастеров. Можно сказать, что в молодости, между двадцатью и двадцатью пятью годами, Матисс, которого в этом всячески поддерживал Гюстав Моро, очень часто посещал Лувр и делал там копии почти с таким же
Сердце Мы сидим с бывшей ассистенткой Александра Александровича, ученицей его отца Анной Марковной Кудрявцевой у меня на даче и беседуем об операциях на сердце. Она сейчас пенсионерка, всю свою молодость и жизнь посвятившая хирургии, в частности, операциям на сердце
«Катюши» запели Летние грозы, как и в прошлом году, снова подымали воду в Полтве. Прежде чем доносился сюда с воли первый раскатистый удар грома, беглецы по беспокойству крыс, покидающих подземелье, чувствовали приближение грозы. И всякий раз, как только первые капли дождя
Глава IV. Первые реактивные… Как увеличить скорость самолета? Су-9 соткан из новшеств. Начало содружества. Странное явление. Опять «новоселье». Зачем самолету стреловидные крылья? Перед штурмом звукового барьера. «Без авиации не могу представить свою жизнь». КБ закрыто.
Аксенов в Лувре[20] …К сведению его коллег и приятелей: не надо расстраиваться, хвататься за сердце, глотать валидол — Аксенова в Лувре пока не выставили.Я должен был бы заподозрить недоброе еще в июле, когда Аксенов прилетел из Москвы и попросил отвезти его к Рене Герра. Мы
Сердце Человечество в крови и лишениях избавляется от многих измов. Осуждены фашизм, нацизм, каннибализм, нигилизм, атеизм, тиранизм, анархизм, обскурантизм, слендеризм[94], шовинизм — всякие измы… Вместо срывчатых измов вытягивается длинная демократия — лишь бы не