Осколки разбитого вдребезги

Осколки разбитого вдребезги

Однажды в летний тёплый вечер мы, трое советских практикантов, Струсельба, Антонов и я, возвращались с завода. Нам очень хотелось пить, и мы зашли в буфет-автомат. Бросили монетки и, наполнив по стакану пива, продолжали прерванный разговор. В это время в буфет вошла группа из пяти человек — четверо мужчин и одна женщина. Мужчины были уже под хмельком.

Услышав русскую речь, они направились к нам и, приподнимая шляпы, произнесли по-русски:

— Здравствуйте.

Мы поздоровались.

— Вы русские? — спросил один из них.

— Да. А вы?

— Тоже русские. Вы что здесь делаете?

— Работаем на заводе Круппа, а вы?

— А мы вашего брата десять лет тому назад вешали, — это произнёс брюнет с лимонно-жёлтым лицом и тонким носом с горбинкой, лет сорока пяти-пятидесяти. Мне показалось, что он пьянее других. — Мы — бывшие офицеры русской армии, — продолжал он. — Вот он служил у Колчака, этот у Шкуро, а мы у Врангеля.

— А что же сейчас вы делаете? — спросил Струсельба.

— Поем.

— Где поёте?

— Поем везде, где нас слушают и платят деньги, — в кино, в театрах, ресторанах, церквах. У нас есть ещё голоса. Мы порастеряли все, но голоса остались при нас, а мы поем.

— Ну, а если голоса потеряете, что же вы будете делать? Какие же у вас цели, какие вы строите для себя перспективы? — вновь спросил Струсельба.

Брюнет с лимонно-жёлтым лицом продвинулся ближе к нам. Его тонкие губы были искривлены, то ли от боли, то ли от раздражения.

— Слушайте, вы. — Он на минутку остановился. В его глазах пылал огонь ненависти. А затем он стал говорить с большим жаром, задыхаясь от переполнявших его чувств, не выбирая слов и выражений: — В молодости я учился в одном из привилегированных военных учебных заведений. Мой отец был небогат, но все же считался состоятельным человеком. Одним словом, я никогда не имел недостатка в деньгах — и если я хотел получить удовольствие, я приглашал женщину и платил ей за это удовольствие.

Он свысока посмотрел на стоявшую рядом полную немку с красным лицом.

— А теперь мне вот эта шлюха платит за то удовольствие, которое я доставляю ей. А вы ещё задаёте мне вопрос, какая у меня перспектива. — И он зло и длинно выругался, что так не соответствовало его аристократическому носу с горбинкой.

«Вот они — осколки разбитого вдребезги», — подумал я.