Кого убили?

Кого убили?

Поздно ночью меня разбудил сильный стук в дверь.

— Wer ist da? — спросил я спросонья по-немецки.

— Открой, это я, Ванников.

Он был сильно возбуждён.

— Кто там?

— Я только что говорил с Москвой. Звонил жене. Только успела она мне сказать, что в Ленинграде убили секретаря, как связь с Москвой прервали. Вторично я соединиться не смог.

— Кого же убили? Сталина или Кирова?

Ванников сел на кровать.

— У тебя есть какие-нибудь возможности связаться с Москвой?

— Откуда же у меня эти возможности? Они такие же, как и у тебя?

— Пойдём разбудим Арутюнова, — предложил Ванников.

Арутюнов, один из директоров, прибывших в Берлин из Англии, был ошарашен сообщением, как и мы.

Стрелки на часах показывали уже около пяти часов утра. Примерно через час выйдут газеты. Можно будет хоть узнать, что случилось — кто убит?

В начале седьмого вышли из дома. Было ещё темно. Прошли втроём в сторону Цоо[101].

По вот наконец первые газетчики. Они пронзительно кричат. На первой странице крупными буквами напечатано — в Ленинграде убит секретарь областного комитета партии Киров.

Мы остановились как вкопанные.

— Что ещё пишет газета?

— Больше ничего нет.

— Не может быть! — буквально взревел Арутюнов.

— Может быть, на других страницах что-нибудь есть?

Мы сели на скамью в саду зоопарка, и я стал шарить глазами по листам газеты, но, кроме этого короткого сообщения, ничего не мог найти.

— Я пойду ещё газет принесу, — сказал Арутюнов. — Может быть, в других есть что-нибудь.

Зашли на вокзал Цоо. И я купил все вышедшие в то утро газеты. Но во всех было только лаконичное сообщение об убийстве и никаких комментариев.

— Что же случилось? — спрашивали мы друг друга. — Кто убил Кирова? У кого поднялась рука на любимца партии?

На этот вопрос мы не могли даже предположительно ответить. Нами овладела какая-то смутная тревога.