В МОСКВЕ И ЧЕЛЯБИНСКЕ

В МОСКВЕ И ЧЕЛЯБИНСКЕ

В Москве

… Ну вот наконец Москва.

Поезд медленно подходит к перрону Белорусского вокзала.

Меня никто не встречает. Может быть, задержались?

Я жду, рассматриваю вокзал. В глаза бросается надпись: «Вход». Что это значит? Высший хозяйственный… Нет, ничего не получается. Фу, да ведь это не сокращение — это просто слово «вход».

Дом, в котором я получил квартиру, недалеко от вокзала. Сдаю вещи на хранение и отправляюсь домой пешком.

Поднимаюсь на четвёртый этаж. К двери приколота записка: «Ключи у соседей, звоните в соседнюю дверь».

Мне вместе с ключом дают короткое разъяснение: жена второй месяц лежит в больнице, дочь под Москвой — у тётки.

Открываю безлюдную квартиру. Неуютно. Позвонил в Главспецсталь. В управлении делами мне сказали:

— А мы за вами машину послали, но не сообразили, что вы шофёра не знаете, а шофёр не знает вас. Теперь будет, вероятно, до ночи стоять. Очень уж аккуратный и исполнительный он у нас человек. Что же нам делать? И послать-то больше некого.

— Я сам схожу, от меня это близко.

Записал номер машины и опять отправился на вокзал. Разыскал машину, забрал вещи, завёз их домой и на этой же машине направился к Тевосяну.

Тевосяном был установлен такой порядок: все приезжавшие в Москву принимались им в тот же день. Он старался никого не задерживать и не любил, чтобы его ждали.

Он был один в кабинете, когда я вошёл к нему. Мы поздоровались, и он мне начал рассказывать последние новости. Тевосян все ещё находился под большим впечатлением решений XVII съезда партии.

— Большие задачи поставлены перед металлургами — нам нужно будет дать семнадцать миллионов тонн стали к концу второй пятилетки. Горячие головы называли и более высокие цифры, но Орджоникидзе сказал, что надо реалистически подходить к плану. Обрати внимание, что темп роста выплавки высококачественной стали значительно превышает темпы общего увеличения производства стали. Поэтому нам придётся повысить число оборотов, — улыбаясь, сказал Тевосян. — Мы получаем ряд заводов, которые до сих пор выплавляли рядовой металл. Их необходимо перестроить на изготовление высококачественного.

На Главспецсталь возлагаются большие задачи. Необходимо будет освоить производство многих новых типов стали.

Ну, а теперь давай поговорим о твоей будущей работе. Вообще говоря, есть два предложения. Одно — поехать в Запорожье заместителем главного инженера завода. Главный инженер там Кащенко, ты с ним знаком, он хорошо знает производство. Там есть где поучиться и поработать. Второе — поехать в Челябинск, там у нас главным инженером работает немецкий специалист Вальтер, ты его также знаешь. Вальтер через пару месяцев возвращается в Германию, и завод останется без главного инженера. Если хочешь, поезжай в Челябинск. Меня беспокоит только одно — как ты перенесёшь уральскую зиму. Зимой там ведь очень холодно. Конечно, лучше всего было бы, если бы ты остался в Главке, но я боюсь этот разговор начинать снова. А может, всё-таки останешься здесь, в Москве?

Ещё в июле прошлого года, когда я приезжал в Москву, у нас был длительный разговор с Тевосяном о моей работе по возвращении из Германии. Он настойчиво предлагал мне работу в Главке. Мне же хотелось поработать на заводе, и я категорически отказался от этого предложения. Решение моё и теперь не изменилось, и я ответил:

— Нет, всё-таки я хочу поехать на завод. В Челябинск.

— Ты когда можешь выехать на завод?

— Задерживаться в Москве я не собираюсь. Правда, у меня дома не все благополучно. Жена в больнице, и я ещё не знаю, каково её состояние.

— А что с ней?

— Ты же знаешь, у неё больное сердце.

— Может быть, помочь чем нужно? Где она находится?

— В клинике профессора Плетнёва.

— Ну, ведь Плетнёв у нас крупнейший специалист по сердечным заболеваниям. Как она себя чувствует?

— Не знаю, я ещё не был у ней.

— Так ты иди, а завтра приходи прямо с утра — тогда мы более подробно поговорим о твоей предстоящей работе в Челябинске.

Мы распрощались, и я прямо от Тевосяна направился разыскивать клинику Плетнёва.

Когда я вошёл в палату, то жену не узнал, мне показалось, что в кровати лежит маленькая девочка. Для её лечения был применён какой-то новый диетический метод, в который входило питание лимонами. Мне предложили послать её на два месяца в Сочи. Одна она ехать не могла, и пришлось отправить в сопровождении медицинской сестры. Из клиники поехал к сестре жены — повидаться с дочерью, которая пока жила у неё.

Сразу, в первый же день на меня свалилось много забот — и личных, и служебных.