Про тётю Олю, Аню-маленькую и невозможность любви

Про тётю Олю, Аню-маленькую и невозможность любви

Тётя Оля – мама Ани-большой. Почему-то тётя Оля меня любила. Это было очевидно. Когда мы с ней встречались на улице, она светлела лицом и говорила так ласково всегда: «Здравствуй, деточка». Даже не знаю, за что она меня любила. А может, она всех любила, она вообще удивительная женщина – тётя Оля. Ольга Ивановна Сергеева.

Но тогда я не думала о том, что она любит всех, я чувствовала, что она любит конкретно меня, и от её ласкового «деточка» у меня внутри растекалось тепло… И я думала о том, что тётя Оля – самый добрый человек в нашем городе. И редкий человек, с которым мне совершенно легко и просто общаться. Пожалуй, таких людей всего два: тётя Оля и Аня-маленькая. Но с тётей Олей наше общение всегда короткое, на бегу, на пересечении тропинок-дорожек. Но зато с Аней-маленькой…

С Анечкой мы могли часами общаться через дверную щель. Был у нас такой обычай. Если мне зайти к ним в дом – то вроде пришла в гости, это уже основательно и не очень удобно. Если позвать Анечку на улицу – тоже вроде неудобно, у неё полно дома дел, ей не до гуляния сейчас. А так – через приоткрытую дверь – можно было общаться сколько угодно!

Хотя я всегда немножко смущаюсь, что я как бы похищаю Анечку у Ани-большой, и поэтому наше общение происходит не так часто, как мне хотелось бы.

Но всё равно я прихожу к ней. Эта тропинка – от моего дома к её дому, от моего подъезда к её подъезду – по диагонали через двор, эта тропинка самая нахоженная мной. Смотрю на фотографию (через сорок лет!), снимок сделан от порога бывшего моего подъезда, виден угол Анечкиного дома, смотрю и вижу мою любимую тропинку, она так и бежит все эти годы, что меня тут нет, а моя тропинка так и бежит: от моего подъезда к Анечкиному, так и бежит… Сквозь годы.

…Уже город моего отрочества постарел, обветшали дома, деревья вымахали вон куда, а некоторые и погибли от старости, и тётя Оля уже почти не выходит из дома, а больше сидит у окошка, а окошко смотрит на тот же двор с фонтаном без воды… И если приехать в этот город и пройти мимо этого окна, то тётя Оля улыбнётся тебе своей чудесной, светлой и тёплой улыбкой. И если лето, и окно открыто, то услышишь, как в незапамятные времена: «Здравствуй, деточка!» И опять почувствуешь себя той самой деточкой, у которой душа ноет от нехватки любви и ласки.

Теперь-то в жизни, слава Богу, всё в порядке, но, оказывается, затаился в душе укромный уголок, где живут грусть и недолюбленность. Этот уголок – отрочество: степь, ветер, неприкаянность, стремление вон из дому, жажда тепла и – невозможность тепла, жажда любви и – невозможность любви. И так это было хорошо, хоть изредка, услышать обращённое к тебе, полное нежности и сочувствия: «Здравствуй, деточка!»