7

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

7

Девицы начали петь с утра.

За столом, заваленным полотном и кружевами, сидели четыре девушки и Анисья. Они шили и негромкими тоскливыми голосами тянули эту нескончаемую песню.

Когда девица молодая,

Ей всяк старается любить, —

запевала маленькая курносенькая, которую все называли Валеткой. —

Когда ж девица постареет,

Ей всяк старается забыть… —

подхватывали остальные.

Когда же розы расцветают,

То всяк старается сорвать,

Когда же розы увядают,

То всяк старается стоптать…

Страшный захлебывающийся кашель прервал пение. Все замолчали, переглянулись. В полуоткрытую дверь было видно, что в комнате у Кольцова синё от дыма.

– Анисья Васильевна, – сказала Валетка, – может, убрать свечи-то: дюже чадят…

– Обойдется, и так лекарствами весь дом провонял… О господи, да что ж это тоска такая! Валетка! – бросая шитье, вскочила Анисья. – Ложись на стол! Ох, девушки, что я придумала, вот посмеемся-то! Ну, что ж ты? Тебе говорят: ложись]

Валетка, еще не понимая, зачем это понадобилось Анисье, но обрадованная тем, что можно бросить работу и поиграть, послушно улеглась на столе.

– Закрой глаза! – приказала Анисья и сложила ей на груди руки. – Сейчас Алешку отпевать станем! – накрывая Валетку куском полотна, шепнула девушкам. – Вот смеху-то!

Со святыми упокой,

Христе, душу раба твоего, —

завела она. Девушки замялись смущенно.

– Да подтягивайте же! – топнула ногой Анисья.

Идеже несть, —

жалобными голосами подхватили швейки, —

Болезнь и печаль,

Ни воздыхание,

Но жизнь бесконечная…

– А Валетка-то, Валетка! И вправду, чисто мертвая лежит! – захихикали девицы. – Уморушка!

Вдруг скрипнула дверь. Схватившись обеими руками за горло, словно разрывая невидимую петлю, на пороге стоял Кольцов.