4

Приказчик позвал Кашкина в лавку. Кашкин вышел и через минуту вернулся, пропустив вперед себя высокого молодого офицера.

– Вот-с, Александр Николаич, – сказал Кашкин, указывая на Кольцова. – Сколько раз просили вы показать Кольцова, да все не случалось. Так вот он, прошу любить!

– Александр Кареев, – пристукнул каблуками гусар. – Искренний почитатель вашей поэзии.

Кольцов смутился.

– Что вы! Какая там поэзия…

– Нет, правда, – серьезно сказал Кареев. – Дмитрий Антоныч как-то показал мне тетрадку вашу, так это ведь прелесть что за стихи:

Если встречусь с тобой

Иль увижу тебя, —

Что за трепет, за огнь

Разольется в груди!

Кольцов исподлобья поглядел на офицера. Его открытое лицо с мальчишескими румяными щеками, слегка припухшая верхняя губа и чуть пробивающиеся черные усики, смелый взгляд серых глаз, его жесты, улыбка – все располагало к нему. «Это друг», – подумал Кольцов и, быстро оправясь от смущения:

– Спасибо, – сказал. – Мне доброе слово сейчас нужней хлеба.