...А потом он взял меня в свой самолет
...А потом он взял меня в свой самолет
История с катанием на лыжах в компании с президентам имела еще более удивительное продолжение.
Когда Путин в последний раз спустился с Трехтысячника, он неожиданно спросил у меня:
— А на чем ты полетишь обратно в Москву — журналисты-то все уже улетели?
— Так на рейсовом, — ответил я. — Я уже вон и денег занял — на билет хватит.
Путин секунду подумал и, обращаясь к своим помощникам, сказал:
— Давайте возьмем его в наш самолет. Думаю, место найдется.
...Симпатичные стюардессы Ил-96 с надписью «Россия» встретили меня доброжелательными улыбками, но тут же указали:
— Эти двери не открывать, в то помещение не заглядывать, не забудьте пристегнуть ремни... Счастливого полета!
Очень мне понравились и кресла, в одном из которых я просидел 4 с лишним часа, пока наш самолет летел из Алма-Аты в Москву. Расположены они таким образом, что, если твой сосед задремал, ты спокойно можешь выйти, не побеспокоив его. Но пассажиры путинского лайнера и не думали дремать — все они были заняты делом.
Шеф протокола Игорь Щеголев делал в блокноте какие-то наброски — наверное, разрабатывал новые протокольные программы. Замглавы президентской администрации Сергей Приходько постоянно доставал из своего дипломата документы и всю дорогу их листал. Управляющий делами президента Владимир Кожин считал на микрокалькуляторе. Пресс-секретарь президента Алексей Громов сидел, уткнувшись в бумаги, и все время что-то писал.
Чем занимался во время полета Путин, я не знал — в президентский салон мне ходить «не рекомендовалось». Но судя по тому, как часто чиновники срывались с мест и скрывались за запретной для меня дверью, в летающем кабинете ВВП вовсю кипела работа.
В непрезидентском самолете пассажиры во время длительного полета обычно переодеваются. В президентском только снимают пиджаки и слегка ослабляют галстуки. Наверное, это на тот случай, если их неожиданно вызовет Путин.
После часа полета стюардессы попросили пассажиров выдвинуть столики, которые были спрятаны в подлокотниках кресел, и стали разносить обед.
Оказалось, что кухня в президентском самолете примерно такая же, как и в других лайнерах ГТК «Россия». Нам подавали жареную рыбу с картошкой, а также миниатюрные плавленые сырки, фруктовые джемы, салаты из свежих овощей, фрукты. Из напитков были разные — соки, чай, кофе.
— Президент во время полета ест то же самое? — поинтересовался я у стюардессы.
— Может быть, — уклончиво ответила она.
— А спиртное здесь не подают?
Услышав это, стюардесса посмотрела на меня так, будто увидела перед собой инопланетянина...
«Комсомольская правда», 5 марта, 18 июня 2002 г.