6. О любви и многоженстве

6. О любви и многоженстве

Как-то на лентах информ-агентств появилось экстренное сообщение: Рамзан Кадыров выступает за введение в Чечне многоженства.

Я сразу же бросился на поиски инициатора революционного предложения. Он в это время оказался в Москве.

Учитывая, что тема эта для моего героя — ну очень щепетильная, я начал издалека...

«Жена должна знать свое место»

— Рамзан Ахматович, а бывает, что вам надоедает работать президентом?

— Я президентом не работаю. Я служу народу.

— Но зарплату-то получаете?

— Ну, конечно. Зарплату когда получаю — нравится мне. Семьдесят пять или семьдесят шесть тысяч рублей.

— Жене все отдаете?

— Зачем я отдам жене? Половину себе оставлю, половину — домашние расходы.

— А себе зачем столько?

— Ну в командировку... Где-то что-то бывает — карманные расходы. Мороженое поесть захочется.

— А жена за это не пилит?

— Нет, она свою часть — все себе: здесь целевое использование.

— У русских такое понятие есть — жена-пила: ты, мол, такой, сякой... И пилит, пилит.

— А-а! Нет, у нас это не положено. Я имею право жену критиковать. Жена не имеет. У нас жена — домохозяйка. Она должна знать свое место.

— А как же любовь?

— Женщина должна дарить любовь нам.

— Такое ощущение, что вы — ярый борец с сексом.

— У нас не принято об этом...

— Ладно, не буду... Только вы вроде запретили девушкам в шортах по Грозному ходить, а я сейчас гляжу — ходят.

— Я не запретил, а попросил. Не, чеченки очень редко в шортах ходят. Русские девушки ходят — работники прокуратуры, милиции, военные... У-у! Я не могу им запрещать.

— А вам как мужчине не нравится, когда стройные ножки?

— Собственностью должна быть женщина. А мужчина — собственник. У нас, если женщина ходит голой, если она ведет себя неправильно, отвечают муж, отец и брат. По нашему обычаю, если гуляет, родные ее убивают.

— Что, сегодня?

— Да, и сегодня. Бывает такое: брат сестру убил, муж — жену. Из-за этого у нас ребята сидят в тюрьме. Если не бороться с этим... Мало ли что мне нравится как мужчине. Но как президент я не могу допустить, чтобы убивали. Вот пусть и не носят шорты.

— А как же тогда любовь?

— Надо жениться, выйти замуж, а не гулять.

— Но если женился, но потом полюбил другую?

— Тогда надо еще раз жениться. По законам шариата можно иметь четыре жены.

— Почему же у вас до сих пор одна?

— Если найду красивую — женюсь. И тебя приглашу на свадьбу.

— То есть многоженство вы не осуждаете?

— Наоборот, приветствую. У нас в республике мужчин на тридцать процентов меньше, чем женщин.

— А есть у вас чиновники-многоженцы?

— Есть. У министра спорта Алханова — две жены: русская и чеченка. У министра внутренних дел — тоже Алханова — тоже две жены.

— И ничего им за это?

— Когда я назначил их министрами, у них уже были вторые жены. А за что их? Они же первых жен не бросают. У главы Урус-Мартановского района — две жены, у главы Гудермесского района — две, у главы...

— А ведь они небось все члены партии «Единая Россия»?!

— Да, точно, все министры и главы — партийные.

— И что, парткомы не жучат их за аморалку?

— Зачем? В уставе и программе партии такого нет. Наоборот, там пишут, что надо решать демократическую проблему. Ой, нет — демографическую... Нет, и демократическую, и демографическую.

— А лидер вашей партии Путин как реагирует?

— Пока разговора не было.

— А он знает об этом?

— Он был чекист. Он все знает...

...А вскоре Рамзан выдал еще одну сенсацию: он на полном серьезе заявил, что готов полюбить русскую женщину и жениться на ней. Я бросился звонить ему в Грозный...

«Если есть красивая русская, могу и жениться»

— Алло, Рамзан! Как же так? Вы ж мне еще недавно клялись, что верный муж?!

— Ты мужчина или нет? Зачем такой вопрос? Странный, слушай...

— Потому что население в Чечне надо увеличивать, да?

— Не, у нас население — порядок, рождаемость нормальная. Просто, если у нас женщин больше, чем мужчин, мы должны их обустраивать, чтобы у них была семья и замужем чтобы все были. И историй не было, чтобы у нас женщины там гуляли...

— В смысле?

— Чтобы не были левые движения. Ну, как это...

— Не ходили чтобы налево?

— Если я по-другому скажу, как это будет звучать?

— А что, бывает?

— Не, пока не бывает. У нас суровые законы в плане этого. Вот я и хочу поддержать — нет, не мужчин — женщин! Если они не будут замужем, у нас обычаи могут измениться.

— А-а...

— Если бы моя воля была, вот я серьезно попросил бы каждого состоятельного человека, чтобы они женились, чтобы у них было у каждого по три-четыре жены. Это не руководства мнение, это лично Рамзана Кадырова мнение.

— А если русский человек приедет в Чечню найти вторую, третью жену?

— Нет, я категорически против этого.

— Почему?

— Не знаю почему. У нас, по обычаю, нет этого.

— Но есть же! Чеченки выходят замуж за русских, и чеченцы женятся на русских.

— Не, чеченцу на русской можно жениться, но чеченка — я категорически против, чтобы вышла замуж за других.

— У вас пока одна жена и шестеро детей... Не собираетесь еще раз жениться?

— Опять не по-мужски говоришь... Это тоже вопрос времени. Конечно.

— Уже присмотрели себе новую девушку — вторую жену?

— Пока смотрим. Если есть красивая русская, могу и жениться. Но чтобы она приняла ислам...

Осенью на Северный Кавказ, а точнее, в Ингушетию, где ситуация с терактами накалилась до предела, ввели дополнительные внутренние войска — две с половиной тысячи человек. Мне хотелось, чтобы это событие прокомментировал президент Чечни. «Военного» комментария у нас с ним не получилось — разговор наш перешел в неожиданную плоскость...

«Женские шорты — на руку ваххабитам»

— Как вы думаете, войск теперь хватит?

— Вот только войск мало...

— Увеличить надо, да?

— Я не о том. Говорят, что мы у себя в республике задавили терроризм силой. Это правда, но только наполовину. Война начинается с религии, религией ее и надо заканчивать. Чем туманят нашу молодежь не только в Чечне, но и в Ингушетии, Дагестане эмиссары ваххабизма? Тем, что у нас на Северном Кавказе, так они говорят, отступают от канонов ислама.

— А отступают, да?

— Не перебивай — слушай... Вот они говорят молодежи: в Дагестане в гостиницах устраивают публичные дома. И еще девушки ходят по улицам в трусах. Ну в этих, как их, — в шортах, что ли... Это на руку ваххабитам. Вот они и высказывают претензии.

— А что, в шортах нельзя?

— У нас так не заведено — не должно быть. Женщина у нас должна быть закрытой, понимаешь? Вот тебе какие женщины больше нравятся — открытые или закрытые, когда на них много одежды или когда мало?

— Когда мало, а особенно — если совсем...

— У тебя тоже испорченный вкус. Ты думаешь, это мелочь. А с таких мелочей все и начинается, понимаешь? По крайней мере, на Северном Кавказе. Такой у нас менталитет.

Ваххабизм — это зараза, это война — страшно. Мы объясняем это молодежи — строим мечети, духовные школы, но и о спортзалах тоже не забываем. Тогда молодежь будет молиться, заниматься спортом и не узнает, что такое наркотики и что такое терроризм. Об этом должны заботиться и президенты наших республик. Если разобраться, они не только политические, но и духовные лидеры. Нам показывает пример и президент Путин, который ходит в церковь, молится. А почему мы должны стесняться своей религии?

Вот я недавно летал в Саудовскую Аравию. Там же развито течение ваххабизма. Я встречался с королем Абдаллой. Знаешь, я королю сказал: «Уважаемый король! Мы воевали с теми людьми, которые искажали каноны ислама, оскорбляли мусульман, которые зашли и начали ерундой заниматься. Мы победили, мы доказали, что чеченцы — самые-самые чистые, честные мусульмане. За нас вам стыдно не будет, мы свою религию не меняем».

— И что вам ответил король?

— Он сказал: вы сделали такое, что обязаны были сделать, это самый правильный ваш выбор, дай Аллах вам мудрости и процветания. И еще сказал, что королевство уважает Путина и Путин уважает королевство.

— Да, Рамзан! А русским-то девушкам можно на Северном Кавказе в шортах?

— (После некоторого раздумья.) Можно. Но когда женщина закрыта, она интереснее. Только не подумай, что мы боремся только за «чистый ислам». Мы уважаем все религии — строим храмы, вот собираемся синагогу строить.

— Зачем?

— В Чечню уже возвращается не только много русских, но и евреев. Мы хотим, чтобы наша молодежь, не важно, какой она национальности, была умной и образцовой.

* * *

5 октября 2006-го мой герой отмечал свое тридцатилетие.

Я тогда у него спросил:

— Будет ли тридцатилетний Кадыров отличаться чем-то от двадцатидевятилетнего?

— Абсолютно разницы нет, — ответил он. — Я был и остаюсь Рамзаном. И звездная болезнь у меня не появляется. Вот ты меня знаешь, скажи — я сильно изменился?

— Раньше был более непосредственным.

— А хитрить так и не научился...

— А надо было?

— Не-е-ет! Тогда я буду политиком, а не Рамзаном Кадыровым. А хитрить — у нас есть тысячи таких политиков. Я не хочу.