30. ФИЛЛИПОВСКИЕ ВИРАЖИ

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

30. ФИЛЛИПОВСКИЕ ВИРАЖИ

Инструктор наш, о котором я уже рассказывал, капитан Филиппов, тоже однажды раскрылся с новой стороны. Это был один из опытнейших инструкторов, и я благодарен судьбе, что свои первые шаги в авиации сделал под контролем этого человека. Он, собственно говоря, и научил меня лётному делу. Первый инструктор очень много значит для лётчика. Мне кажется, главным качеством Филиппова было умение доступно показать тот режим, в котором необходимо действовать. Мы редко менялись с курсантами других групп. Но как-то я полетел с курсантом из соседней. И когда взлетели, то увидел, что он не совсем чётко выполняет фигуры пилотажа. И хотя я не обмолвился ни словом, он, видимо, это почувствовал и сказал мне:

— А попробуй сам чего-нибудь сделать. Я хочу посмотреть.

Я сделал «петлю», «бочку», потом вираж. Помню, как он восхищался вслух:

— Вот это «петля»!

Но особенно его поразил вираж:

— Вот это виражик! Я такого вообще не видел.

Действительно, стрелки приборов были на заданных, исходных позициях, а стрелка вариометра чётко стояла на нуле. И когда мы закончили вираж, самолёт слегка вздрогнул. Это значило, что он попал в ту же самую спутную струю, и показывало, насколько идеально выполнен этот элемент. И уже тогда я понял, что нас учили не так уж плохо.

На экзамене по лётному мастерству перед тем, как я подошёл к самолёту, инструктор в первый раз назвал меня по имени и сказал:

— Валера, не волнуйся. Слетай, как ты можешь. И больше ничего не надо.

Это было настолько необычно после его грубоватых окриков и, как мне казалось, незаслуженных придирок! Видимо, у него была такая методика. И она приносила свои плоды. От других курсантов я слышал, как инструкторы чуть ли их не били, колотили ручками по коленкам, орали. И наш инструктор повышал голос и допускал непарламентские выражения, но мы к этому привыкли и воспринимали должным образом. Но он никогда нас не унижал. А когда в решающий для меня момент он назвал меня по имени, меня это успокоило и окрылило.

Перед отпуском мы зашли к своим инструкторам домой. Что-то подарили. Нас посадили за домашний стол. И всё это приятно откликнулось в курсантском сердце. Мы поняли, что наши лётные командиры стали для нас как бы старшими братьями в небе и на земле. В отличие от тех же пехотных командиров они относились к нам как к равным. Да, сейчас мы по мастерству ниже их на пару ступеней, но они всем своим видом и делом показывали, что мы вместе занимаемся общим лётным трудом, что теперь мы одна, общая семья. И чем мы становились старше, тем уважительнее относились они к нам…