9. КУРСАНТСКИЕ ШУТКИ
9. КУРСАНТСКИЕ ШУТКИ
Жили мы, как вы уже, наверное, поняли, довольно весело, не унывая ни в каких, порою даже самых незавидных ситуациях. Молодости, за редким исключением, свойственен оптимизм. Шутили мы много. Курсантские шутки редко бывали такого жёсткого плана, как в случае с ананасом. Но тут уж, как говорится, долг платежом красен. А так в основном был полудетский, может быть, слегка глуповатый юмор, помогавший, однако, отучить некоторых из моих товарищей от дурных привычек.
Был у нас один курсант, спавший на втором ярусе. Он часто вставал ночью в туалет, а возвращаясь из него, запрыгивал на своё место единым прыжком, опираясь на поручни кроватей. Его размашистое полусальто с приземлением объёмистого тела приводило к тому, что вся «этажерка» из стоящих впритык друг к другу кроватей приходила в скрипучее движение и начинала ходить ходуном. Тут же просыпался товарищ, спавший под ним. Да и рядом лежащие курсанты вскакивали от внезапного грохота.
Все наши увещевания, чтобы он вёл себя поприличнее и не мешал остальным спать, ни к чему не приводили. Тогда в одну из ночей, когда он снова пошёл в туалет, мы втихую положили ему в кровать презерватив, наполненный примерно двумя литрами грязной воды. Курсант, ничего не подозревая, снова разбежался и, проделав свой очередной трюк, грузно приземлился на кровать. В момент приземления раздался громкий хлопок, и его окатило водой с головы до ног. Лежавшие рядом с ним товарищи были подготовлены к нашей шутке заранее. Но никто не ожидал такого фонтана — в радиусе метров пяти все тоже были облиты водой. В итоге от этой шутки пострадал не только её виновник, но и ещё с десяток человек. Но все смеялись от души, потому что удалось его проучить (по-моему, это был Игорь Лазарев) от ночных незатейливых гимнастических упражнений. Шутка сыграла свою роль. В последующем он подходил к своему ложу с опаской и осторожно взбирался на него.
Был у нас на курсе ещё один герой — Саша Носков. Тот обладал исключительной способностью спать где только можно. В любом состоянии. Я впоследствии встретил только одного подобного ему уникума, который мог спать даже стоя. Это было удивительное зрелище. Когда Саша стоял дневальным по роте или эскадрилье, обнаружить, что он спит, можно было только по неотданию им чести проходившим мимо офицерам — глаза при этом у него оставались открытыми.
И вот однажды, когда мы стояли в карауле, обнаружилось, что Носков пропал. Очередной разводящий привёл смену к его посту, а часового там не оказалось. Пропажа часового — это даже не ЧП, а кое-что большее! Тем более — с поста в карауле. Все переполошились. Проходят два часа, три… Дальше начальнику караула надо докладывать дежурному по училищу, ибо дело уже принимало серьёзный оборот.
В ход пошли разные версии: либо его кто-то украл, либо курсант сбежал сам. Но вроде бы бежать у него никогда помыслов не было. Да и немодное это было дело — убегать из части с оружием, не то что сейчас. Хотя Саша был не очень разговорчив, но казался живым и активным парнем. В особом унынии или депрессии его заподозрить было трудно. Но как бы то ни было, пропажа Носкова стала чрезвычайным происшествием.
На ноги было поднято всё училище. Искали его долго, пока, совершенно случайно, один из техников, осматривавший стоянку самолётов, не обратил внимания, что к одному из самолётов шли одиночные следы. Там они — у выхлопной трубы — и заканчивались. Хотя вокруг было много натоптано искавшими Носкова курсантами, эти следы показались технику странными.
Оказалось, что Носков, стоя на посту, решил немного поспать. Положение стоя его особенно не удовлетворило, и он решил поговорить с Морфеем в сопле двигателя. Саша забрался в выхлопную трубу и достаточно хорошо в ней устроился. Там не дуло, ветер был в другую сторону. И Носков заснул, как в люльке. Один из часовых с соседнего поста, проходя мимо, увидел, что рядом с самолётом валяется заглушка от сопла. Недолго думая, он поставил её на место и закрепил как положено. Таким образом нашего товарища закрыли наглухо. Находясь в полной темноте, он, как это было не раз, полностью посвятил себя любимому занятию. Проспал Саша без малого шесть с половиной часов кряду, с учётом того, что в карауле всегда не высыпаешься. Носков же и при нормальном распорядке часто спал как убитый. А здесь, как говорится, сам бог велел.
Конечно, если бы сопло было открыто, Сашу сразу бы нашли. Но на закрытый заглушкой двигатель никто внимания не обратил. И если бы не механик-следопыт, догадавшийся постучать по заглушке, не знаю, сколько бы ещё искали пропавшего часового. Но механик постучал, и в ответ из нутра двигателя раздался рёв Носкова:
— Что вы меня здесь заперли?!
Вот так довольно смешно закончилось это чрезвычайное происшествие. Носкову объявили трое суток ареста. И, вдоволь отоспавшись в двигателе, он сразу же отправился на гауптвахту. Все долго ещё потом вспоминали этот случай. Он стал апофеозом любого разговора, когда речь заходила о Саше и его непревзойдённых «сонных» качествах. «Шесть с половиной часов сна в двигателе!» — восклицали обычно курсанты. И слава об этом подвиге вышла далеко за пределы училища.