«Перед нами все дороги»

«Перед нами все дороги»

Вознамерившись стать стихотворцем, я поначалу не задумывался, что именно хочу сказать миру. Просто писал днем и ночью, в любое свободное и несвободное время, поставив себе задачу писать не меньше, чем по одному стихотворению в день. В сторону «больше чем» границ я не определил, и мой личный дневной рекорд был 11 стихотворений. Так вот и брел я вслепую — неизвестно куда и зачем. Цель сама стала вырисовываться, и чем заметнее она проявлялась, тем четче прояснялось, что не при всех условиях могу я осуществиться в избранном роде занятий. Перед глазами был печальный опыт отца. Он всю жизнь писал стихи и на довольно высоком уровне, но их содержание и тональность были не очень-то совместимы с выпавшей ему эпохой. Мне после ХХ съезда подумалось, что наступает иная эпоха.

Моя любимая учительница литературы Татьяна Валерьяновна Фомина предложила мне сочинить к выпускному вечеру что-нибудь вроде оды. Я сочинил очень советский текст, баянист Коля Макогоненко подобрал к нему музыку, и школьный хор исполнил эту бурду с припевом: «Подведет всему итоги этот вечер выпускной. Перед нами все дороги по стране и над страной…». Фу, какая гадость!.. К сожалению, некоторые из исполнителей запомнили эту гадость надолго. Марик Плагов, эмигрировавший в Америку, когда мы с ним встретились лет через сорок, напевал мне это, а я махал руками и закрывал глаза от стыда.

Школа у нас была для взрослых, поэтому на выпускном вечере мы и пили по-взрослому. Сначала в школе, потом в скверике перед ней. Я так наклюкался, что, в конце концов, лег на лавочку и заснул. Но перед этим снял шелковую рубашку (ее мама мне сшила к выпуску), чтобы не запачкать, и накрылся ею. Как мне потом рассказали, подошел милицейский сержант с намерением тащить меня в отделение. Но Сидоренко предъявил удостоверение и сказал милиционеру, что если тот вздумает меня потревожить, он, Сидоренко, разгонит всю их милицию, а самого сержанта уволит в запас со срезанием лычек. Сержант испугался и хотел уйти, но Сидоренко сказал: «Нет! Будешь здесь стоять и следить, чтоб у него никто не украл рубашку». Сержант ответил: «Слушаюсь!». Но Сидоренко подумал и смилостивился: «Ладно, иди. Мы сами посторожим».