4 июня, среда (пятый день голодовки)
Пустой день. Скучный. В дверь теперь не стучат, так что сплю все время. Лежу и сплю. Охранники вот только докучают. Поминутно в глазок разглядывают. («Что это вы все время вьетесь вокруг меня, точно хотите загнать меня в какие-то сети?») Ждут, наверное, не учиню ли я им еще какой-нибудь новой пакости. А в остальном — скука.
Тоска и скука. Скука и тоска. В общем, полный штиль. Где, блядь, адвокат?
1 июня, воскресенье (второй день сухой голодовки) Полное повторение вчерашнего дня. Точнее, вечера. Постоянные стуки в дверь и крики охранников. Мыслей нет, дум нет. Скука смертная. Тоска и депрессия. Вероятно, кстати, предпоследний день моей жизни. Если, конечно, адвокат
3 июня, вторник (четвертый день сухой голодовки) Утром сую разводящему новую бумагу. Заявление. "Прошу разрешить мне укрываться одеялом, поскольку я мерзну".Тот ее читает и изумленно на меня смотрит:- Как это Вы мерзнете? Вы вчера голый пять часов на полу под открытой
6 июня, пятница (седьмой день голодовки) Хоть что-то сдвинулось. После обеда заявился, наконец, адвокат.Оказывается, следователи "забыли" выдать ему какой-то пропуск, и все это время он просто не мог сюда попасть. (Да! "Забыли"!) В довершение ко всему, главный следователь
1 июня, воскресенье (второй день сухой голодовки) Полное повторение вчерашнего дня. Точнее, вечера. Постоянные стуки в дверь и крики охранников. Мыслей нет, дум нет. Скука смертная. Тоска и депрессия. Вероятно, кстати, предпоследний день моей жизни. Если, конечно, адвокат
2 июня, понедельник (третий день сухой голодовки) Нечто новенькое. Утром на проверке очередной, бравого вида разводящий (майор, по-моему) начинает мне опять угрожать.— Со мной лучше не шутить!..(Ты что, мудак? Какие тут шутки!?)… Одеяло отберем!(Ты еще скажи: в угол поставим.) И
3 июня, вторник (четвертый день сухой голодовки) Утром сую разводящему новую бумагу. Заявление. «Прошу разрешить мне укрываться одеялом, поскольку я мерзну».Тот ее читает и изумленно на меня смотрит:— Как это Вы мерзнете? Вы вчера голый пять часов на полу под открытой
5 июня, четверг (шестой день голодовки) Все по-прежнему. В дверь не стучат, но зато в глазок теперь заглядывают постоянно. О моем здоровье, наверное, беспокоятся.«Переживают, что съели Кука!» (Блядь, да я и сам бы его сейчас съел!Или даже двух. Нет, лучше трех!) Вообще, «мои слуги
6 июня, пятница (седьмой день голодовки) Хоть что-то сдвинулось. После обеда заявился, наконец, адвокат.Оказывается, следователи «забыли» выдать ему какой-то пропуск, и все это время он просто не мог сюда попасть. (Да! «Забыли»!) В довершение ко всему, главный следователь
7 июня, суббота (восьмой день голодовки) Искушение святого Антония (или Франциска? Нет, кажется, все-таки Антония).Во времени я уже научился здесь примерно ориентироваться. Три, нет четыре раза в день мне стучат: «завтрак… прогулка… обед… ужин» (все мимо!); и два раза
8 июня, воскресенье (девятый день голодовки) Второе искушение Святого Антония-Франциска. Точнее, сразу аж целых два.Первое — в обед.Обычно все происходит так. Стучат в дверь, и приятный женский голос (здесь вместо грязных тюремных баландеров пищу разносят миловидные
9 июня, понедельник (десятый день голодовки) С утра по твоей просьбе приходил адвокат и целый час уговаривал меня прервать голодовку. Рассказывал, как ты переживаешь, волнуешься, плачешь и прочее.Э-хе-хе… Не следовало бы мне все-таки жениться… Не на тебе конкретно, а
Дневник. 25 июня. Среда, день Что делать, когда тоска в 72 года? Когда ты один на даче и тишина кругом непробиваемая? Когда в тебя заложена потребность: делать, делать, делать! Хотя точно известно: делать ни к чему. Будущее коротко и ничего хорошего не сулит.Амосов, пойми,
ДЕНЬ ПЯТЫЙ Среда, 20 декабря 1944 года Должно быть, так же и Христос шел изгонять торговцев из храма… Один из британских офицеров, описывая появление Монтгомери в штабе генерала Ходжеса 1Командиры подразделений тихо перемещались по позициям в Ставло, переползая по
Пятый день голодовки Было уже 10 декабря. В газетах появился медицинский бюллетень о состоянии здоровья Мельи. Слухи о его «упрямстве» уже вышли за пределы столицы и докатились до самых дальних городов страны.Его голодовка была в центре общего внимания. Его имя было на
Восемнадцатый день голодовки Утро было обычным. Вошел санитар, ленивым движением сунул в рот больного термометр, сделал вид, что прибирает палату, затем вытащил термометр, записал на сером квадратике бумаги и, оглянувшись через плечо на лежащего, вышел. Так начался
26 июня 1941 г. Пятый день войны Вот короткая запись в моем дневнике:«Положение тяжелое. Поезд вот-вот разбомбят. Группа командиров из нашего поезда, среди них несколько полковников, пошли к военному коменданту города Великие Луки. Я в числе этой «делегации». Выяснить