9 апреля, среда

9 апреля, среда

Сегодня заказали Муравья. Совершенно неожиданно. Завтра на шесть утра. «С вещами!» Значит, на Пресню, на пересылку. Бедный Муравей!

Еще на прошлой неделе наш кум заверял его, что до вступления приговора в законную силу (т. е. до рассмотрения его касатки) никуда его не отправят. И вот, пожалуйста! Витя говорит, что это связано, вероятно, со сменой хозяина (начальника тюрьмы). Якобы на днях у нас начальник тюрьмы сменился. А при новом хозяине все прежние договоренности, естественно, теряют силу. Он может вообще всех режимников сменить! Когда, мол, на Бутырке при Вите хозяин менялся.

«Там такая движуха была — пиздец! Мусора посадили, сучку одну, которая приторговывала». Новые порядки, в общем. «Новая метла по-новому метет!» Поначалу особенно. В общем, бедный Муравей.

Впрочем, сам он воспринял случившееся очень спокойно. Просто! Как должное. Что, дескать, поделаешь? Тюрьма! Собрался буквально за час.

Все аккуратно сложил, упаковал, свернул. Вот что значит опытный человек! Мне даже завидно стало. Я бы так не смог! Наверняка целый день бы прособирался. И все равно в итоге что-нибудь забыл бы!

Впрочем, очень вероятно, что и я когда-нибудь так научусь. Время, похоже, для этого у меня еще будет. Да и возможности попрактиковаться тоже. Э-хе-хе…

Мувравья все жалеют.

— Кто же нас теперь постригать будет? Блядь! Еб твою мать!

Ебануться можно!

— Ты, Муравей, главное, соберись. Настройся! А то привык тут уже к расслабухе…

— Да я в течение пяти минут настраиваюсь! По хребтине раз получишь — вся расслабуха пройдет!

Даже Цыган внес свою посильную лепту. Увидев, как Муравей укладывает шорты, он неожиданно, с чувством произнес:

— Дай Бог, Олег, чтобы они тебе не пригодились!

— Еб твою мать, Цыган!! Ты что, на север меня отправляешь, что ли!?

Уже уходя, Муравей вдруг попросил меня надписать ему книгу.

Просто на память. Я, разумеется, надписал: «Олегу… от Сергея Мавроди. На добрую память! Камера N 234 тюрьмы «Матросская тишина».

Дата. Подпись». Он взял ее, сунул в свою сумку, улыбнулся мне, кивнул и вышел. Тридцать пять лет. Безработная жена и грудной ребенок. Семь лет строгого.

Р.S. Шконку Муравья внизу занял теперь Витя. Чтобы днем к решке удобнее вскакивать было. Я же, соответственно, перебрался на Витину.

Она хоть перетянута.