Глава восьмая. ЗАБОТЫ ПОВСЕДНЕВНЫЕ

Глава восьмая.

ЗАБОТЫ ПОВСЕДНЕВНЫЕ

ВСТРЕЧИ ДЕЛОВЫЕ И СЛУЧАЙНЫЕ

Вскоре после возвращения из Персии Ермолов вызвал капитана Муравьева и спросил:

— Николай Николаевич, что Вы знаете о Хивинском ханстве?

— Только то, ваше высокопревосходительство, что находится оно по пути в Индию и что государь Петр I посылал туда большой военный отряд, который там весь и погиб.

— Правильно! Ровно сто лет назад, — уточнил генерал. — Великий государь Петр Алексеевич надеялся открыть через Хиву торговый путь в Индию, поэтому хотел установить добрые отношения с хивинцами, а то и склонить их принять российское подданство.

Хивинский хан убедил полковника Александра Черкасского, возглавлявшего экспедицию, что готов поддерживать с Белым Царем дружественные отношения, но потом коварно выманил его отряд в степь, внезапно напал с превосходными силами и перебил три тысячи русских людей до последнего человека.

В начале 1801 года император Павел I послал было двадцать пять тысяч донских казаков в Индию, а сам… скоропостижно умер. Они успели дойти лишь до Волги. Ныне царствующий государь вернул их назад. С тех пор замысел Петра Великого…

— Остается неосуществленным, — закончил мысль начальника Муравьев.

— Выходит, так. А между тем англичане настраивают против нас не только персов, но и хивинцев, снабжают их оружием. Наши владения в Азии могут оказаться в опасном положении. Судите Николай Николаевич, что нам следует предпринять.

— Отправить новую экспедицию!

— А где взять деньги? Казна-то пуста, — сказал Ермолов. — Остается одно: отправить в Хиву не экспедицию, а одного умного и смелого человека для переговоров с ханом и описания его владений.

«Стало быть, Алексей Петрович решил пожертвовать мною ради пользы Отечества, но издалека подступает», — подумал Николай Николаевич. А Ермолов, расхаживая по комнате, продолжал:

— Спешить с отправкой посла не будем. Необходимо как следует подготовиться, договориться с туркменами, чтобы выделили нам проводника до Хивы, закупить подарки для хана, да мало ли ещё о чем позаботиться. Скажите, что думаете об этом, Николай Николаевич? Возьмёте ли на себя эту, не скрою, трудную и опасную миссию? С ответом не спешите, подумайте.

— Благодарю, Алексей Петрович, буду стараться оправдать ваше доверие, — ответил Муравьёв.

— Иного ответа от вас я и не ожидал. А о разговоре нашем пока никому не говорите. Я даже в Петербург об этом не писал. Вы бойко изъясняетесь по-турецки и по-персидски. Неплохо было бы и с хивинцами обойтись без переводчика^{429}.

На том и разошлись.

* * *

Ермолов, успешно решив высочайше поставленную задачу, по возвращении в Тифлис должен был расформировать своё посольство. Некоторых его чиновников ему предстояло отправить в Петербург, но не прямым путем по Военно-Грузинской дороге, непроходимой из-за схода лавин, а в объезд через Дербент и Кизляр. Вместе с ними Алексей Петрович провожал английского ученого-этнографа сэра Роберта Портера, продолжавшего путешествие по Кавказу после нескольких дней отдыха у гостеприимного русского генерала. Свои впечатления от встречи с наместником русского царя он описал в книге «Путешествие по Грузии, Персии, Армении, Древнему Вавилону», изданной в Лондоне в 1821 году:

«Это направление [на Дербент и Кизляр] совпало в первый день путешествия [7 ноября 1817 года] с моим маршрутом, поэтому мы отправились вместе [с чиновниками посольства], оставив генерал-губернаторский дом в три часа пополудни. Его превосходительство [Алексей Петрович] в довершение прочих знаков любезности и доброго внимания, выказанных нам, пожелал проводить нас.

Отъехав вёрст пять от города, гостеприимный главный начальник края простился со своими соотечественниками и со мною. Мы следили за отъезжающим от нас генералом, пока поворот дороги не скрыл его из вида, проникнутые чувством признательности и уважения, сила коего может быть испытана лишь в положении и обстоятельствах, в которых находились тогда мы, в чужой стране, вдали от друзей, когда услуга оказывается от чистого сердца — соотечественнику, как другу, а иноземцу — как соотечественнику.

Таков был генерал, с которым мы только что расстались. Являясь… человеком широко образованным, он, несомненно, был достоин того высокого положения, которое занимал в стране. Его обходительная доступность обеспечивает ему признательность и доверие со стороны лиц всяких национальностей, которые испытали на себе знаки его доброго расположения, так как способность покорять сердца есть первый шаг к раскрытию их.

Изучив характер и обычаи здешних народов, Ермолов достигает конечной цели сравнительно мягкими средствами, но с неколебимой твердостью. При этом гордые грузины с каждым днем всё более убеждаются в преимуществах сосредоточения власти в руках начальника, хотя и чуждого им по национальности, но управляющего ими по их же законам»^{430}.

Отношения Ермолова с горцами, конечно, остались за пределами внимания Портера.

Как видно из названия книги, английский ученый муж побывал на территории современного Ирака, где когда-то располагался Древний Вавилон. В Багдаде сэр Роберт Портер посетил местного пашу Дауда, родители и братья которого почему-то проживали в Тифлисе.

— А каково настоящее положение дел в Грузии? — обратился Дауд Багдадский к английскому сэру.

— В Грузии сегодня царит спокойствие, и она благоденствует под управлением России. Начальствует там знаменитый своими подвигами генерал Ермолов, человек широкого образования, чрезвычайно строгий, но в высшей степени справедливый.

— Скажите, сэр Роберт, могу ли я написать доблестному правителю Грузии и просить его благосклонно позаботиться о моих родственниках, проживающих в Тифлисе? Исполнит ли генерал Ермолов мою просьбу?

— Несомненно, генерал Ермолов, отличающийся добрым сердцем, с радостью исполнит желание паши и с особенным удовольствием воспользуется случаем сделать угодное столь знатному владетельному лицу.

— В таком случае я хотел бы вместе с письмом отправить господину Ермолову какой-нибудь подарок. Как вы думаете, сэр Роберт, обрадуют ли его великолепного достоинства персидские шали? — поинтересовался паша Дауд Багдадский.

Портер посоветовал ему послать Ермолову вместо шалей саблю. Паша тотчас приказал принести несколько сабель, украшенных драгоценными камнями. Англичанин выбрал одну лучшую.

Ни письмо, ни сабля не дошли до адресата. Нарочный, посланный Даудом в Тифлис, был ограблен в пути курдами^{431}.