Отец Федор 28 октября

Моя утилитарная задача весьма проста. Я хочу представить книжку, только что вышедшую в нашем издательстве, и ее автора, писателя Игоря Шарапова, живущего ныне в Америке, в той самой долине, где стараниями русских, китайских и индийских умов делаются самые передовые технологии.

Это шутка, конечно. Американцы тоже в этом участвуют, кажется.

Но посмотрим на книгу.

В ней нет ничего необычного. И картинка вполне пристойная. Это Иероним Босх. «Мученичество святой Либераты».

Однако содержание книги таково, что наши видавшие виды редакторы и корректор пришли в ужас от «разгула бесовщины». И все же мы издали эту книгу. Потому что книга, способная вызвать столь бурные эмоции, наверняка относится к литературе. Это «часть силы, которая вечно хочет зла…» И далее по Булгакову.

Шарапов называет это «готик». Я не знаю, что это такое. Но чувство омерзения при чтении многих страниц с подробными и сладострастными описаниями мучений девушек или детей, изощренных пыток и прочих красот – самое подлинное.

Шарапов в этом мастер. Я знаю его примерно четверть века, но общался с большими перерывами.

Он пришел ко мне домой, предварительно испросив разрешения по телефону, что позволило мне узнать, что предстоящий визитер сильно заикается.

И он явился – худощавый, щуплый еврейский юноша, с рыжими вьющимися волосами, веснушками и голубыми глазами. На произнесение каждого слова ему требовалось втрое больше времени, чем это обычно бывает.

Я набрался терпения, чтобы выслушать. Наконец выяснилось, что он студент-политехник и пишет прозу. Уже тогда он подписывался Шараповым, хотя имел другую фамилию, тоже на букву «Ш».

Он оставил мне рукописи рассказов, я обещал прочитать. И вот прочитавши их, я понял, что не знаю – как и какими словами я буду говорить о них автору. От этого трудно было оторваться, эти рассказы засасывали в свой извращенный мир и не выпускали. Тягучее кружение на одном месте, разжевывание и утончение мысли до полного ее уничтожения, какая-то садистическая наивность, щемящая жестокость, жизнеутверждающий распад.

У автора было всё, что нужно писателю, – своя тема, свой голос, свои тараканы.

Он стал иногда захаживать ко мне и приносить новое. Мои соображения выслушивал с огромным вниманием и благодарил просто-таки подобострастно. То есть всячески подчеркивал ситуацию «мэтр – подмастерье».

Я тогда активно занимался рок-дилетантством, печатая в «Авроре» свои статьи. Разговаривая с Игорем о музыке, я установил, что он поклонник самого дикого «металла» неимоверной тяжести – чего я никогда не переносил. Я любил «Аквариум» и «Кино». Естественно, я читал самиздатовскую прессу и заметил в журнале «Рокси» статейки некоего самодеятельного журналиста, в которых особенно злобно доставалось рок-дилетанту, пишущему свои «отвратительные слюнтяйские опусы». Подписывался автор псевдонимом Отец Федор.

Вы уже догадались – кто это был. Это был Игорь Шарапов, о чем сообщил мне редактор «Рокси» Саша Старцев (Царство ему небесное!).

И вот когда Игорь пришел ко мне в следующий раз, я задал ему вопрос. Типа, из двух одно. Или крестик снять, или… Понятно.

Шарапов смотрел на меня изумленно. «Эт-т-т-то же об-б-браз…» – наконец выговорил он. Он удивился, что я этого не понимаю. В образе отца Федора, поклонника металла и готики, он ненавидел писания рок-дилетанта, в образе Шарапова являлся к нему за одобрением. Я лишь пожимал плечами.

Присутствующий при этой сцене мой добровольный помощник Петя Сытенков был более решителен и выгнал его прочь, употребив соответствующую лексику.

Я не умею обижаться, тем более на такие мелочи. Я порекомендовал Шарапова Борису Стругацкому в его семинар. Шарапов походил туда. Когда я позже спросил БН, как ему Шарапов, тот развел руками:

– Не знаю, что и сказать… Он либо сумасшедший, либо гений.

Я считаю, что это очень лестная характеристика для писателя.

Читайте! Вам не понравится. Но это литература. И надеюсь, Бог меня простит за издание этой книги.