Продолжим наши игры 13 ноября

Вы знаете, я Козерог по знаку Зодиака.

То есть отличаюсь упорством и терпением. И я вновь и вновь возвращаюсь к этой одиозной теме не для того, чтобы вас убедить, а для того, чтобы максимально прояснить свою позицию.

Вот послушайте. Наиля, возвратившись из Штатов, много всего рассказывала, но меня не было. Жена кое-что пересказала. В частности, к нашим разговорам о национальном – такое.

На каком-то чтении нашему прозаику, входившему в состав группы, американцы закатили скандал, потому что у него один из героев рассказа был назван «толстый араб».

Во-первых, дискриминация по весу, так сказать. Полные люди ничуть не хуже типа.

Во-вторых, араб! Не араб, а египтянин, допустим. Какой нах араб??

То есть их хваленая политкорректность дошла до того, что они, услышав слово «араб», больше ничего не слышат и могут только кричать о политкорректности.

Теперь возьмем старого Массу с его рассказом про украденный телефончег.

Между прочим, это быль. Встретившийся мне паренек был таджик. Я так и написал «таджик». И довольно неумело воспроизвел его акцент.

То есть, когда я вижу шкаф, я пишу «шкаф», а не «предмет для хранения одежды», как какие-нибудь американцы.

Ничего унизительного или отталкивающего в моем описании таджика не было.

Но определенная часть публики, услышав слово «таджик», тут же принялась обвинять меня в шовинизме.

Да, это мог быть русский гопник. И я тоже не дал бы ему телефон. Или юноша приличного вида, Гарри Поттер в очках. И я дал бы ему телефон, но исход мог быть тот же.

Играла ли роль в моем решении – давать или не давать – национальность встреченного паренька?

Увы, играла. Но небольшую. И все же.

А раньше, лет 25–30 назад, не играла бы нисколько.

Почему я и написал, что мы изменились «не по-русски», что тоже вызвало злобу и насмешки.

Видите ли, я смотрел в детстве такие бесхитростные фильмы, как «Цирк» и «Свинарка и пастух». И «Семеро смелых», кстати. Мой интернационализм, который ранее ошибочно называли пролетарским, воспитан с пеленок. И не вам, господа, учить меня национальной толерантности.