Каравайчук 12 ноября

Он сыграл.

Когда я пришел, он был не в настроении, всё ему не нравилось. Зал, инструмент, публика.

Он сел пробовать рояль и сыграл минут десять совершенно великолепно.

Потом я увел его в отдельную комнатку нашей бухгалтерии, где никого не было.

– Ну вот, вы же сыграли замечательно!

– Я играл для вас. Для них я так не сыграю.

– Сыграете!

– Я должен остаться один.

Я ушел смотреть его записи вместе со всем полным залом.

Пришел снова.

– Как они слушают?

– Затаив дыхание, – сказал я. Это была правда.

– Я подумаю. Я не хочу сейчас говорить.

Я снова его оставил.

Наконец записи кончились. Я вошел к нему и сказал:

– Олег Николаевич, вас ждут.

Он поднялся и пошел сквозь ряды, бормоча что-то типа: «Сколько их тут, зачем… Я не хочу им играть…»

И сел-таки за рояль. На голове – наволочка, грязноватая.

Сначала просто гаммы – расходящиеся, сходящиеся. Потом начал постепенно разыгрываться. Появилась тема. Что-то не понравилось в клавиатуре.

– Механика неисправна, – пробормотал на ходу. Потерял настроение, встал, ушел.

Публика несмело аплодировала.

Я последовал за ним.

– Олег Николаевич, было замечательно.

– Нет-нет, я же знаю. Я вам играл лучше.

Посидел, подумал.

– Я попробую еще.

Вышел уже в наполовину ушедший зал. Сел и заиграл снова. Ту же тему, но теперь к нему вернулось вдохновение.

Проводили его уже бурными аплодисментами. Ушедшие вернулись.

Потом сказал: «Ну вот, сейчас было гениально».

Я очень его люблю. Он нисколько не притворяется. Мешок на голове – это чтобы не видеть нас, не видеть зала, не видеть клавиатуры. Смотреть только внутрь себя, откуда возникает эта мощная и совершенно неожиданная музыка. Она транслируется. Он проводник. Бывают моменты, когда я полностью в ней растворяюсь. Я могу посмеиваться над ним, но это ничего не значит. Я понимаю, что мне посчастливилось столкнуться с чистым гением.

Я прощаю ему всё. Он ребенок Бога, простите за высокопарность.

Потом уже ему вдруг вздумалось рассказать немного о своем быте. Это ужас натуральный. Но не здесь и не сейчас.

Таких людей надо просто кормить, обихаживать, давать им возможность жить и играть. Ему нужно совсем немного.

Он спит на рояле в своей квртирке на 15-й линии, где не течет вода и сыплется штукатурка. А в Комарове у него живут бесплатно два белорусских гастарбайтера.

Он питается бананами.

А ведь как просто, казалось бы, стать актуальным музыкантом. Надел мешок на голову, на ноги кеды, и бьёшь кулаком по клавиатуре.

То – да не то. Бога в мешок не упрячешь.