«… Не добит, не дострелян…» (Из поэмы «Агония триумфа»)

… … … … … … … … … … … … … … …

… Не добит, не дострелян,

Железом каленым не выжжен,

И на серость плюю — как плевал,

Но бескровно, смеясь.

И той частью, где сердце,

К Отчизне — уж некуда ближе.

Жизнью битые, гнутые —

Все мы страны сыновья.

Нам шаманили в двадцать

И в сорок:

«Надейтесь. Однажды…»

Никакого однажды.

Мы мчимся, подобно лучу!

Поддержи меня, Родина,

Не лишай меня мужества жажды:

Дострадать, досказать,

Догореть без остатка хочу.

И другим я не стану.

Не желаю средь гнуси и лени

Бить локтями в лицо

И в восторге вопить:

«Все равны!»

Вон они рвутся в зал

Для духовного всеоскопленья.

Раздувается зал,

Достигая масштабов страны.

Мне б себя отыскать.

Отыскать бы себя мне… Поверьте!

От глупцов-погонял

Я, как рикша, под мыслью влачусь:

Не в чужой похвале

Наша сущность и наше бессмертье —

В нас, в живых,

В нас самих,

В естестве наших мыслей и чувств.

Я кричу в летаргию эпохи

И в оцепенелость округи:

Мы — родня на Земле.

И Земля нам на время дана.

На Голгофу идущих

Беру я душой на поруки.

Жизнь — одна.

И Любовь.

Кровь — одна.

И Свобода — одна.

В этом трепетном мире,

По сути своей не жестоком,

Осеняю признаньем

Травинки, пичужек, зверье.

Всех живущих прошу,

На все три стороны от востока:

Защитите Любовь!

Иль распните меня за нее.

Не добит, не дострелян,

Железом каленым не выжжен,

И на серость плюю —

Как плевал.

Но бескровно, смеясь.

И той частью, где сердце,

К Отчизне — уж некуда ближе.

Жизнью битые, гнутые —

Все мы страны сыновья.

Океаны молчанья

Мчат безмолвия долгого волны.

Для того и живу,

Сквозь глумления чащу дерусь,

Что без этих вот строчек

История будет неполной —

Как без «Мертвого дома»,

Как без Гоголя странного Русь…

Пятилеток снега,

Как странички тетрадей в косую,

Мрак листает над тундрой,

Вглядитесь, вглядитесь вокруг —

Там вон дети войны,

Сиротище страны голосует

За «счастливое детство»

Культями обрубленных рук.

1993 г.