В СЕМЬЕ ЕДИНОЙ

Год 1990 для нашей семьи — черный. Первого ноября мы потеряли нашего старшего сына Глеба. Младший сержант Глеб Михайлович Сопин погиб при исполнении служебных обязанностей в ракетных частях под Красноярском.

Это был талантливый юноша, любил людей и был полон страстного желания утвердить себя в мире. Оставил после себя художественно-литературное наследие. Его ранний уход был чудовищно несправедливым и еще раз напоминал: мир — это стихия, которая бьет, как торнадо: правых и виноватых, врагов и своих… Если бы я верила в Бога, в те дни восстала бы против него. Если Бог — это и есть природа, то обращаться (с пожеланием ли, просьбой…) можно только к себе — туда, где хоть чем-то в пределах видимости можешь распорядиться.

Но человек протягивает руки из своей слепоты разве что до поворота, и то в ясную погоду:

И гений, освещая только миг,

Предвестит тьму, неведомую прежде.

(из стихотворения Михаила 1987 года).

Весной 1991 года могила Глеба оттаяла и требовала подсыпки. Мы с Мишей таскали землю ведрами, и он в сердцах сказал:

— Здесь должен был лежать я, а не он.

~~~

Потом будет 12 лет попыток издать наследие Глеба, в конце концов подобие его завета: «Я вернусь! Я все равно когда-нибудь вернусь!..» — исполнится. Книга «Четвертое измерение, или приключения Красной Шестеренки, „храброго“ предводителя триунэсов» издана, вот что пишет о книге поэт и издатель Эвелина Ракитская:

«Книга Глеба Сопина — это не просто результат трудов и материальных вложений семьи, желающей отдать должное памяти погибшего. Она является высокохудожественным, оригинальнейшим произведением (вернее, сборником произведений) очень популярного ныне жанра — комиксов для детей и подростков. Однако, в отличие от других книг этого жанра, „Четвертое измерение…“ — это РУССКИЕ комиксы, созданные в РУССКОЙ традиции, безо всякого влияния наводнивших наш книжный рынок и зачастую чуждых русскому читателю героев и тем. Несмотря на то, что основные персонажи Глеба живут на далекой планете, они имеют РУССКИЕ характеры, легко узнаваемы и вызывают бурю эмоций у читателя… Книга Глеба Сопина — это россыпи остроумия, кладезь доброты, она отличается прекрасным вкусом, с огромным интересом читается и рассматривается не только детьми, но и взрослыми».

~~~

А тогда, летом 1991 года Миша написал стихотворение, посвященное Глебу — «В семье единой».

Здесь все не случайно — от традиционного названия до поставленной в конце точки. Звучит многоголосье. Отец и сын, мать отца и мать сына меняются местами, голоса то сливаются, то расходятся, как в церковном хорале; порой непонятно, от чьего имени обращение.

«Мне страшно: а вдруг я неволю живущих живым сострадать?..» — это отец.

«Я жалуюсь белому полю, чтоб голос мой слышала мать…» Мать отца или сына? Скорее сына, потому что далее следует: «Мне холодно, мама, я стыну… Мой голос звучит или нет?» Но это же и отец: «Россия, родимая, стыну! Метелит в бурьяне былье.» Это отец постоянно обращается к России, у него заметелена биография, а у сына она только начиналась. Но сын погиб на службе Родине, и его обращение к России тоже можно считать правомерным.

Потом сын уходит совсем, отец остается один:

«И в снежную тонет пустыню прощальное слово мое…»

Течет мимо ненужное, чужое многолюдье. На других нет вины, ибо нужен только один — тот, кто никогда больше не откликнется. Последняя строчка ставит все на свои места. Хорал пропал, и все до ужаса стало ясным, как в снежный зимний день при ярком солнце, на которое смотреть нельзя — получишь ожог сетчатки глаз:

«Убитому жалуюсь сыну на участь живого отца».