Молитва

Спасибо, Господи, ты спас

Меня от раболепья масс,

От гостеррора — зверств людских,

От государственной тоски,

Пророчащих нетопырей,

Отцеубийц,

От лагерей,

От бомб, от пуль,

От века спазм —

От голосующих за казнь,

От вьюг, что в сердце мне мели —

Гослжи,

Госпьянки,

Госпетли.

По многолетнему партийному опыту, по неуловимому «дуновению» среди слушателей идеолог с первых строк чувствует, что происходит что-то не то. Она протискивается вперед и пытается вырвать у Михаила микрофон:

— А вот этого не надо!

Но рядом оказывается мужественная радиожурналистка Татьяна Файнберг. Она подает Сопину свой микрофон, что позволяет поэту дочитать до конца, а Файнберг записывает выступление на пленку и стихи звучат по радио.

Время демократического подъема, искренних надежд. Но у Михаила уже нет той эйфории, с какой он вышел из тюрьмы искать свободу. На выборах мы голосуем за правое крыло, а стихи — уже без иллюзий:

Суждено ли нам выйти из круга

Нищих благ, планетарных потерь?

Суждено ли понять нам друг друга

Не когда-то потом,

А теперь?!

Суждена ль нам

Гармония в целом,

Если тело и дух не равны?

Если ваша душа не мертвела

На гигантских

Этапах страны?

Если ваша свобода — в субботу?

Через пеплы,

Кровищу и грязь,

Я ходил умирать за свободу,

Обретенной

Неволей гордясь.

В те месяцы на демократической волне родилась новая газета «Русский Север». А в 1997 году туда приходит отличный журналист и фотомастер Алексей Колосов, бывший собственный корреспондент «Комсомольской правды», друг десантников и пограничников. Раз в неделю Алексей выпускает приложение к «Русскому Северу» под названием «Среда» и для повышения читабельности приглашает Мишу. Обычно это выглядело так: полоса читательских писем, выражающая спектр общественных мнений. В центре фотография (коллаж) и стихотворение.

Регулярные публикации в этой газете продолжались в течение двух лет и играли огромную роль в пропаганде творчества Михаила. Иногда ко мне подходили малознакомые люди и говорили о признательности к поэту. На вопрос: «Откуда Вы его знаете?» — ссылались на «Русский Север».

Из подписей к фотографиям и коллажам, опубликованным в «Русском Севере» в 1998–1999 годах.

Портрет ветерана войны с орденом в нищенской одежде.

Умудриться бы в этой стране

Как-нибудь

Без ночных визитеров

Свой крест дотянуть.

Для кого и зачем

Я все это пишу?

Свое сердце

От яростной боли гашу:

Целовали меня

Сапогами взасос.

И войну,

И тюремный режим перенес.

Значит, здесь я не лишний.

Знать, для судного дня

В летописцы Всевышний

Готовил меня.

Коллаж: старуха-калека идет мимо храма.

Не поймешь — какого рода

Наша жизнь без злых вестей?

Пусто власти без народа.

Шиш народу от властей.

Дума дремлет на экране.

За окном — метель жнивьем.

С каждым годом —

В брань из брани.

Ничего, переживем…

Съезд партийный. Гость Китая.

С троеперстием, с пестом

Кособочит Русь святая

Меж Коммуной и Христом.

Фотография: монах в молитве.

К исходу день.

Хлеб черный есть на ужин.

Я никому —

И мне никто не нужен:

Ни друг, ни враг,

Ни раб, ни господин.

Я в этот мир,

Прекрасный и позорный,

Распяленный свободой поднадзорной,

Один пришел

И отойду один.

Коллаж: торгующая толпа на перроне, из окон поезда свешиваются заграничные вещи… На переднем плане — глава правительства России Виктор Черномырдин с зажженной свечой.

Рухнули своды идей.

Красные, звездные своды.

Призраки вольных людей

Стонут под игом свободы.

Фотография: женщина перед строем ОМОНа, а вышедший вперед человек что-то ей злобно внушает.

Где-то мыслят.

Наши только верят.

Прикрывая верой зад и перед,

И уже который век подряд

С пьяною слезой,

Под «аллилуйя»,

Проклинают жизнь свою былую

И о новой,

Светлой говорят…

Продолжайте обольщать надеждой.

В самоупоеньи лгите вновь,

Чтоб опять под серою одеждой

Черною

Взбурлила злобой кровь.

Было!

На округу шла округа,

Брат — на брата:

Резали друг друга.

Левое и правое крыло

Красною метелью замело.

Коллаж: нищая старуха на фоне правительственного дома в Вологде.

Дерзаем, строим,

Гробим разом.

Влачим проклятий котому.

В правах

Не восстановлен разум.

Наш путь — свидетельство тому.

Глядит Всевышний,

Брови хмуря.

Он знает —

Счастье не для нас.

Но пролетарской

Дикой дури

Астрономический запас!

Живем-живем,

А жизни нету.

В злом милосердии своем

Идиотизма эстафету

В грядущий век передаем.

Фотомонтаж: Ленин, стоя у сломанного автомобиля, почесывает затылок.

Товарищи и господа —

Мольба моя летит безусто:

Нас смыла

Смутная вражда,

Остановитесь от безумства!

К концу столетья —

В никуда

Опять пришли,

Сложив знамена.

Остекленевшая беда

Нас окликает поименно.

Куда мы завели страну?

Не миф ли —

Мечущийся гений?

Замерз рассудок наш

В плену

У бело-красных привидений.

Коллаж: могила с крестом, а позади — гигантской тенью женщина с портретом президента Бориса Ельцина.

Тропа дана. Сума дана.

Любви отведен час.

И приговоров письмена

Начертаны для нас.

Играет власть —

Все карты в масть.

Власть сирых — плеть судьбы:

Назад — столбы.

Вперед — столбы.

И по бокам — столбы.

Защиты нет. Пощады нет.

И свет в окне крестов.

И от тенет, и от клевет

Бессилен Храм Христов.

Так назревает для страны

Проблемы острый нож:

Не Богом мы разделены

На нищих и вельмож.

Одним — в цари,

Другим — в псари,

И предрешен вопрос?

Нет.

Умирает псарь,

Как царь,

И царь гниет,

Как пес.

Фотография: потасовка на улице, лозунги, человек в каске…

Команды, колонны, этапы —

Безродных кочевников шать…

И стали российские бабы

Жить на смех

И наспех рожать.

Страну разрушают обиды —

Бессрочный и наглый цинизм:

Убиты,

Убиты,

Убиты,

Отпеты, пропиты, забыты!

Преступен такой «гуманизм».

Мы сыты идейною манной.

Все дорого в жизни в свой час:

Старайся, страна,

Быть гуманной

С живыми.

Сегодня.

Сейчас.

Коллаж: дубинками разгоняют толпу, а над всем этим — икона Богоматери.

Депутаны, федерасты, тати,

Сколько драться будете за трон?

Душам женским отдышаться дайте.

Тяжко им рожать —

Для похорон.

Отдышаться бы от войн,

От зон

Ради поколений в обороне…

Голосует скопище воронье.

Тяжкий

Агрессивный

Длится

Сон.

Фотомонтаж: женщины кормят грудью детей под картиной на религиозную тему.

Так мало в нас тепла.

Так много стыни.

Замерзло европейское окно.

Ни свет социализма,

Ни святыни

Сожженные

Не греют нас давно.

На фоне снега

Видятся мне лица

Полуконвоя,

Полукаторжан.

И снится, снится,

Будто мы — столица

Иноплеменных северных южан…

Замри, душа!

На ветках — снегири!

Надсаживает сердце

Краткость лета:

Нам не хватает

Теплоты и света.

Нам не хватает

Солнца изнутри.