«Мне тридцать семь…»

Мне тридцать семь.

А годы все спешат.

Боюсь,

Не стать бы белою вороной.

Опять завоет в безголось душа,

Как много лет назад над похоронной…

Вы скажете, что я обезумел?

Как воробей,

Попался на мякине?

Нет, братцы, нет.

Дела идут к зиме.

И на висках —

Густой-густющий иней.

Нам всем, конечно,

Где-то в цвете лет

И думалось, и понималось проще.

Но жизнь — как жизнь:

За безмятежным вслед

Вдруг хлынет грусть,

Как осенью по роще.

Разверзнутся

Бескрайние дожди.

Встуманят стекла.

Зашумят по крыше.

А ты — один.

Совсем-совсем один.

Кричит душа.

Но кто ее услышит?