«Я не знаю судьбы бесприданее…»

Я не знаю

Судьбы бесприданее.

Но запахнет травою в укос!..

Ах, душа,

Не зови в поле раннее,

Где так нежно,

Так горько жилось.

Где то было:

Певали повечеру

О замерзшем в степи ямщике.

И лошадкины губы доверчиво

На моей замирали щеке.

Все пропало.

Вдруг рявкнули траками.

Рухнул храм.

Пала пыль по росе.

И пошла моя жизнь буераками,

Резко взяв стороной от шоссе.

Сколько лет было лютых и снежных!

Но едва лишь забьется «ку-ку» —

Пробуждается тихая нежность

Стебельком яровым на току.

Край полей,

Сторона аномалий,

Полюбил я печаль и вину —

Все, что женщины вдруг понимали,

В полыньи моих глаз заглянув.

Что прошел с той поры,

Что проехал…

Но с полей

Тишины и войны

Все зовет меня

Черное эхо

В две,

Навек болевых, стороны.