Финиш года
19 декабря 1923 года Луначарский отправил руководителям постоянных представительств СССР за рубежом, а также работавшим там сотрудникам наркомата по просвещению (НКП) следующий документ:
«Товарищам полпредам, представителям НКП за границей и другим представителям Советской власти.
Известный поэт В. Маяковский командируется Наркомпросом в длительную поездку с широкими художественно-литературными целями. Наркомпрос РСФСР просит всех официальных представителей российского и союзных правительств, а равно всех лиц, стоящих на платформе советской власти и могущих быть полезными т. Маяковскому в его поездке, оказывать ему всемерную поддержку».
О том, какая обстановка складывалась тогда в стране Советов, кремлёвские вожди могли узнать из представленной Генрихом Ягодой секретной сводки ОГПУ от 28 декабря:
«Обзор политического настроения рабочих за ноябрь 23 г.
Настроение рабочих в ноябре по-прежнему не вполне удовлетворительное. ‹…› Наблюдается недовольство на почве фактического снижения уровня зарплаты, сокращения штатов. ‹…› Следствием тяжёлого экономического положения рабочих является высокий уровень забастовочного движения по СССР и наблюдается рост антисоветского влияния среди рабочих…
Во главе националистического движения идёт Чечня. Вся Чечня и часть Дагестана представляет из себя вооружённый лагерь».
А вот каким запомнился тот момент Борису Бажанову:
«Ленин умирает. Борьба за наследство идёт между тройкой и Троцким. Тройка ведёт энергичную пропаганду в партии, выставляя себя как верных и лучших учеников Ленина. А из Ленина официальная пропаганда создаёт икону – гениальный вождь, которому партия обязана всем, а написанное им – Евангелие, подлинная истина».
Уже семь лет большевики управляли страной, но всё ещё не научились хозяйствовать так, чтобы удовлетворить чаяния народа. Рабочие, ради которых, как утверждала официальная пропаганда, и совершался Октябрьский переворот, ухудшавшимся с каждым днём положением были категорически недовольны.
А как обстояли дела у Маяковского?
Он (вместе с Асеевым) сочинял по заказу треста Моссукно агитпоэму «Ткачи и пряхи! Пора нам перестать верить заграничным баранам!». В ней речь шла о том, что советские ткачихи смогут дать советским людям ткани из советской шерсти:
«Наши ткани / не богатым –
обошьёшься из зарплаты!
Кто не верит – / посмотри
в магазине № 3.
Забрели в маг?зин вы бы,
цены – грош, / огромный выбор!
Подобрали точка в точку,
и бери товар в рассрочку».
Александр Михайлов:
«Конец года обозначил полярные точки в творчестве Маяковского: «Нигде кроме как в Моссельпроме» – рекламу на конфетных этикетках, на печенье, на вывесках киосков и магазинов, просто на заборах. Торжество производства над поэзией, попрание искусства…
Рекламные плакаты идут как с конвейера. Реклама макарон, папирос, пива, журнала «Московский планетарий». ‹…› Оптимизм бьёт через край:
«Нечего на цены плакаться,
в ГУМ, комсомольцы,
в ГУМ, рабфаковцы!..»
«Папиросы «Червонец» хороши на вкус.
Крепки, как крепок червонный курс»…
Пережив драму любви, исчерпав себя в бурном лирическом всплеске поэмы «Про это», Маяковский целиком отдался утилитарному деланию продукции, хотя внешне и связанной с искусством, но не являющейся искусством в его высоком значении».
Корнелий Зелинский:
«Новый 1924 год Маяковский пригласил меня встречать вместе. Встречали у художника А. Штейнберга».
На самом стыке старого и нового годов произошло ещё одно важное событие.