София Троценко. Заводное вино

«Горнист» — самая нестабильная рубрика «РП»: мало кто рискует ее вести, не только потому, что посвящена она злоупотреблению алкоголем, но главное — здесь принято раскрывать тему на личном опыте. И многие колумнисты в итоге предпочли получать личный опыт, а не описывать его.

Когда мы просили написать колонку руководителя Центра современного искусства «Винзавод» Софию Троценко, мы не сомневались: уж ей-то есть что сказать.

Искусство и алкоголь — что может быть ближе?

Как же мы ошибались!

Когда Андрей Колесников позвонил мне с предложением написать для «Русского пионера», я удивлялась меньше минуты — пока он не произнес название темы номера: «Пьянство». Пазл в моей голове мгновенно сложился: почему-то все мужчины — и некоторые дамы — уверены, что стоит последнему коллекционеру покинуть пределы «Винзавода», как на центральную площадь этого оазиса культуры выскакиваем мы — бойцы невидимого арт-фронта и начинается такое… (здесь каждый включает собственную фантазию, но алкоголь — непременный атрибут всех мечт). Даже мудрейший… впервые войдя в Большое винохранилище (это у нас так выставочные площадки называются), долго поводил носом в надежде, по его же признанию, уловить следы былой винной роскоши.

Увы и ах, дамы и господа, вынуждена открыть вам страшную правду: ничего подобного у нас не происходит. Умаявшись за день, мы чинно и скушно разбредается по домам к семьям и детям. А я так вообще, стыдно сказать, не пью.

Хотя влияние алкоголя на мировую культуру сложно переоценить. Скольких шедевров живописи, скульптуры и нетленных литературных трудов лишилось бы человечество — ведь многие произведения в трезвой памяти никто просто не оценил бы.

Ведь не только арт — и некоторые кулинарные шедевры без фронтовых ста грамм не идут.

Однажды я оказалась в стайке подопытных комильфо на гастрономическом суаре. Названия блюд вещали: «жидкий бородинский хлеб со сливочным маслом», «борщ в виде равиоли из свекольного желе, начиненных картофелем, луковым пюре и сметаной, с карпаччо из филе вола и картофельными чипсами», «барабулька с вуалью из желе алоэ на брандадо с крабом и саликорнией в супе из зеленого горошка» (меню я храню до сих пор). На деле — всего лишь разноцветные кубики и пенки на лопаточках и ложечках. Есть было страшно, но автор шедевров ходил от столика к столику, и откосить не получалось. Каждая подача сопровождалась новой любовно выбранной шефом бутылкой: белое, красное, розе, коньяк, и вскоре — после борща, но до сациви — публика разделилась на два лагеря: трезвенники страдали и давились, а позволяющие себе расцветали на глазах. Поверьте, я в тот вечер завидовала им, как ни до, ни после.

Тогда-то я и поняла, что умение пить — искусство. Актуальное, не побоюсь этого слова, иногда даже очень. Ведь это только кажется, что напиться легко. А вы сами-то пробовали? А чтоб каждый день? Да без отрыва от производства?

А с другой стороны, счастливцы даже не представляют, до чего комичные — трагичные, реалистичные и прочие — картинки наблюдает трезвый зритель их праздника жизни. Кафе «Маяк» — вот подлинное счастье сопричастности. Чего стоит только проход Андрея Васильева по залу до барной стойки. Впрочем, уважаемый Андрей Витальевич там скорее исключение: большинству завсегдатаев, кроме умения зарядиться, похвастаться особо нечем. Выручает одно: коллеги по цеху, а главное, критики и меценаты употребляют рядом, плечом к плечу. А когда совместно выпитые бокалы исчисляются десятками, просто стыдно не уважать собрата. Тем и живут. Так что важно не просто уметь пить, но и делать это в правильной компании — что тоже нужно признать искусством.

Хотя для меня высший пилотаж употребления спиртных напитков — дар, не приходя в сознание, вручить себя, любимого, заботам ближнего. Всегда же найдется кто-то, кто подберет, обогреет, а потом как начнет жалеть, etc.

Благо подопытный объект забот не то что не сопротивляется — даже не мяукает лишний раз. А то получится, как у одной моей приятельницы, широко известной в узких кругах способностью буквально с бокала-другого говорить людям правду. В глаза. Трагикомедия в том, что обычно барышня — само обаяние и нежность, умеющая одной улыбкой убедить мужчину напротив, что он гений с отличным чувством юмора, да еще и герой-любовник в придачу. Так что несколько ее наиболее ранимых собеседников просто перестали с ней общаться. Казалось бы, самый лучший выход — завязать. Но нет, куда там. Девушка продолжает время от времени расслабляться, напрягая очередного ничего не подозревающего симпатягу.

Справедливости ради надо сказать, что многие, а не только представители околотворческих профессий, категорически отвергают безалкогольные варианты релакса.

И, пожалуй, единственная причина моих сожалений по поводу безалкогольности бытия — потому что не проверенную на людях еду я давно не ем — многочасовые беседы на самые разные темы. Народные умельцы «плеснуть колдовства» точно знают, кому, чего и сколько надо наливать и подливать, чтоб до утра бурно, с цитатами и цифрами, обсуждать политику Сталина, читать наизусть Бродского, неспешно спорить о Бахе и т. д. Получается беседа без границ и тормозов, а ты сидишь рядом молча, вся такая трезвая и стеснительная, знающая ничуть не меньше аргументов и фактов, но… Как-то боязно, что ли. Правда, мне тут сообщил один писатель, что, проспавшись, ни один из моих героев не сможет повторить велеречивых подвигов — засмущается. А он сам — автор трех бестселлеров — без стакана виски вообще ни строчки не написал. Может, и мне пора начать? Глядишь, стану творческой личностью — если не сопьюсь, конечно…