Некрасиво, подло и наказуемо

А: Я с Борисом перестал общаться после нашего суда с ним в 2005 году. Вплоть до этого момента мы с ним постоянно встречались в Англии, и он все равно был очень счастливым человеком. Никаких изменений я в нем не заметил. У тебя было ощущение, что он как-то менялся в Англии?

Б: Он очень переживал, что ему пришлось уехать из России. Он, по-моему, совершенно не был к этому готов. Он очень любил Россию. Все время вспоминал. Особенно любил природу.

А: Мы с ним ездили за грибами.

Б: Он вообще вырос за городом, он даже не смог жить в Лондоне, сразу же переехал в провинцию. Он был совершенно не городской человек. Я думаю, что он очень переживал расставание с Россией, – и всегда немножко страшно, когда ты покидаешь родину, свою сложившуюся жизнь.

А: Наверное, он понял, что не вернется.

Б: А я думаю, что он с самого начала это понимал. Обратной дороги не будет.

А: Тем не менее он был счастливым. Ты считаешь, после суда Борис до конца был счастливым человеком, ты депрессии у него не видела? Я никогда не видел его в депрессии.

Б: Нет, я видела. Сначала это было ощущение несправедливости – не просто несправедливость, а еще и обвинение в том, что он неадекватный человек. Этот приговор был совершенно против ожиданий, и Боря безумно расстроился. Как же так, это же английский суд! Он верил в то, что это самый справедливый суд. Это был шок. И за этим шоком, конечно, следует какая-то другая реакция. Он ушел в алкоголь – месяц, наверное, он увлекался алкоголем.

А: Это очень русская черта. Будучи евреем, он был одновременно глубоко русским человеком.

Б: Но он же не пил, он же никогда особенно не увлекался алкоголем.

А: Это не совсем так. Мы все в России много пили и много пьем. Все через 90-е годы прошли…

Б: Но не каждый день по бутылке виски. Мне это показалось слишком много. Он мог совершенно себя разрушить, потому что он человек чувствительный и не понимает, где нужно остановиться. Просто его прорвало, и так продолжалось месяц. После этого Боря уехал в Израиль оздоровиться и немножечко задуматься, видимо – проанализировать, что произошло. Ну, а после алкоголя, я думаю, началась уже депрессия. Это очень сильно ударило по нему.

А: Ты упоминала, что Борис был доверчивым человеком. Кроме всего прочего, этот суд еще и показал, что с доверием все в жизни получилось не очень гладко… Я хотел тебя спросить про Абрамовича, а то ты о нем ничего не говоришь.

Б: С Романом Аркадьевичем – это отдельная глава его жизни. Я не очень хорошо знаю Романа, потому что он всегда держался особняком в клубе, где собирались в то время все выдающиеся люди. Там был весь бомонд, и Рома всегда очень скромно себя вел на таких встречах или когда он просто приезжал к Борису. Он сидел как-то скромно в уголке, пил кока-колу, ни с кем не разговаривал, а молча наблюдал. Поэтому с ним никогда не удавалось поговорить или зазвать его в компанию. Не знаю, что произошло, но каким-то образом он очаровал Бориса. Борис совершенно в него поверил и принял в свой круг. Познакомил со всеми финансистами, бизнесменами, олигархами. Как он говорил всегда: “Я отношусь к Роману как к своему сыну”. Роман был совсем молодой в то время, ему было 20 с чем-то, да? Молодой человек, который только начал заниматься бизнесом.

Мне очень жаль, что все это вышло вот так, как вышло. Я считаю, что чисто по-человечески Абрамович поступил нечестно по отношению к Борису. Я имею в виду ситуацию, которая произошла в суде. Пользуясь случаем, я хочу передать Роману, что джентльмены так себя не ведут.

А: В чем твоя главная претензия? Что он просто говорил неправду, что они были партнерами?

Б: Что он все отрицал, прекрасно зная, что это правда. Да, не было документа подписанного, но было джентльменское соглашение. Некрасиво, подло. И наказуемо.

А: Ты имеешь в виду высший суд, конечно?

Б: Конечно. Он обязательно заплатит за это дорогой ценой. Я считаю, что это вина Романа Аркадьевича – что он подтолкнул Бориса к пропасти. Может быть, он многих ошибок не сделал бы, если бы не этот суд. Последних ошибок.

А: От каких-то ошибок ты ведь могла бы его и удержать. Одна из функций женщины, жены – сдерживать идиотские порывы мужчины. Его конфликт с властью – это изначально был очень разрушительный поступок.

Б: Поступок камикадзе. И безусловно, я ему говорила миллион раз, что он совершенно не прав. “Таким тоном разговаривать с президентом ты не имеешь права. Он твой президент”.

А: Что он отвечал на это?

Б: Не буду говорить категорично, но я думаю, что у Бориса в отношениях с Владимиром Путиным произошла какая-то очень личная история. Он как-то настолько это лично принимал… Я знаю, что его самолюбие было задето до такой степени, что он даже не мог остановиться. Боря по натуре в принципе человек не агрессивный. Всегда можно было остановиться и найти какой-то паритет. Почему он этого не сделал? Между ними произошло что-то важное, что Боря к нему стал относиться как к предателю. Понимаешь?

А: Боря?

Б: Да, Боря. И наоборот. Может быть, мы когда-нибудь узнаем об этом.