Олимпиада 2002 года в Санкт-Петербурге

А: Какие еще у вас были занимательные совместные поездки с Борисом?

Г: Одна из них была, по-моему, в 1996-м. Его тогда только что назначили замсекретаря Совета безопасности. И вот он звонит: “Привет, это Борис, надо бы слетать в Лозанну, одним днем управимся. Пообщаемся с Самаранчем”.

А: Который возглавлял Международный олимпийский комитет.

Г: Летим в Женеву, в Лозанну, нас ждет Хуан Антонио Самаранч, мы ведем такую общеполитическую беседу. Я говорю: “Боря, отбрифингуй меня вообще, что мы должны ему сказать?” – “Ха-ха, потом все поймешь…” – “Мне нужно беседовать сейчас!” – “Ну, поддержишь меня”.

А: Как он тебя представил?

Г: Как коллегу, который будет заниматься этой темой.

А: Какой темой?

Г: Вот и я тоже не пойму. “Борь, какой темой?” – “Да про Олимпийские игры”.

Во время разговора я начинаю понимать, что, оказывается, мы хотим провести зимнюю Олимпиаду 2002 года в Санкт-Петербурге и что у него поручение от Черномырдина провести соответствующие переговоры и добиться того, чтобы Санкт-Петербург был столицей зимней Олимпиады.

Происходит любопытный диалог. Идет общеполитическая дискуссия, мы говорим о том, как важен спорт для новой России, для создания крепкой, здоровой нации. Благодарим Самаранча, который столько лет поддерживал Советский Союз. Наконец Самаранчу это все надоедает, и он говорит: “Господин Березовский, понимаете, так интеллигентные люди не поступают”. – “Что вы имеете в виду, господин Самаранч?” – “Я попросил господина Черномырдина о простой малости: предупредил, что отборочную комиссию возглавит президент Олимпийского комитета Германии, и предложил господину Черномырдину – если вы хотите попасть в список городов-кандидатов, – чтобы Борис Николаевич эту тему деликатно обсудил с Колем. И это не значит, что надо было звонить по открытой связи со словами: “Коль, у тебя там есть президент Олимпийского комитета, которого Самаранч назначит в отборочную комиссию, так ты ему скажи”.

А: Ну, это был упрек не Березовскому.

Г: Это был упрек Черномырдину. Дальше последовала реакция Бориса, в которой весь Борис: “Господин Самаранч, я могу вас заверить на 100 процентов, что это больше никогда не повторится. Я все беру в свои руки. Мы сейчас все организуем: все каналы связи, все контакты. Гарантирую вам полную конфиденциальность”.

Проходит месяц или два, я приглашен на юбилей его мамы – кстати, был очень тронут. Я говорю: “Борис Абрамович, что у нас там с Олимпиадой?” – “Да дураки они все. Даже не хочу говорить”.

А: Не интересно.

Г: Просто рассосалось, и все. Больше никогда не возвращались к этой теме, Олимпиада в Санкт-Петербурге 2002 года перенеслась в Солт-Лейк-Сити.