Горькая вода Бальчжуна

Горькая вода Бальчжуна

Один из двух Чингисовых послов, направленных в ставку противника, а именно Сукегай, жена и дети которого находились в руках у врага, решил к своему господину не возвращаться. Второй, Архай-Хасар, покинув лагерь Ван-хана, привез монгольскому Герою ответ, точнее ответы, данные кераитами на его мирные предложения.

Получив их, Чингисхан отошел на север и остановился возле небольшого озера Бальчжун (Грязевое), которое следует искать между Ононом и Ингодой, в окрестностях реки Ага, то есть несколько восточнее, между северным берегом Аргуни и озером Тарей. Там, немного севернее, находилась суглинистая лесостепь, поросшая ломоносами и тюльпанами, березами и ивами; восточнее, в окрестностях стоячего озера Тарей, простиралась солончаковя степь, покрытая полынью. В ту пору в Бальчжуне воды почти не было. Чингисхан, если верить апокрифическому персидскому преданию, за неимением лучшего отпил воды, скопившейся над илом. «Взволнованный преданностью тех, кои не оставили его в скорбный час, он пообещал им, сложив руки на груди и вознеся очеса горе, что будет делить с ними и сладкое и горькое, добавив при этом, что если нарушит клятву, то стать ему грязной водой Бальчжуна. Сделав еще два глотка этой воды, он протянул чашу бывшим с ним военачальникам, и те в свой черед поклялись его не покидать никогда». В последующем они получили титул «бальчжунских» и были щедро вознаграждены за верность.

Чингисхан по сути оказался прижатым к северо-восточному рубежу монгольских владений, к краю тайги, населенной тунгусами. И все же дела Героя, в отличие от его противников, стали понемногу налаживаться, коалиция же Ванхана постепенно разваливалась. Ради мести или добычи кочевники часто объединялись вокруг конкретно назначенного воеводы, но тут им пришлось столкнуться с человеком недюжинным, масштаба Чингисхана, и они поспешили возвратиться к изначальной своей самостоятельности, потому что понимали: поставленная цель вряд ли будет достигнута, сопротивление противника делало успех весьма сомнительным. В этих условиях каждый хотел, в сущности, одного: как можно скорее бросить неудачливого предводителя, не сумевшего привести сообщников к победе. Так распались в свое время временные объединения, созданные друзьями Чжамухи для борьбы с Чингисханом и Ван-ханом. Теперь Чжамуха и прочие монгольские мятежники были недовольны Тоорилом, и среди таковых находился Даритай, дядя Темучжина, который сожалел, что предал Есугаева сына, а также Алтан и Хучар. Их уже тяготила всякая власть. «Нападем на Ван-хана ночью, — говорили они, — посадим его в колодки и станем править сами, не признавая ни кераитов, ни Темучжина!»

Вовремя извещенный Тоорил опередил заговорщиков, и тем пришлось спасаться бегством. Чжамуха, Алтан и Хучар укрылись у найманов, в Западной Монголии. Даритай же решил сдаться на милость Темучжина. Тот его чистосердечно простил, во всяком случае, с тех пор взаимоотношений племянника и дяди уже ничто не омрачало. Тогда же к Чингисхану неожиданно присоединился Цоос-цагаан, вождь монгольского племени горлос.

Вскоре на озере Бальчжун появился мусульманский купец Хасан, который, какое-то время проведя в стране онгутов (на краю китайской провинции Шаньси), пришел на Аргунь. У него имелись белой масти верблюд и отара в тысячу овец. Он спустился с верховья Аргуни, намереваясь закупить соболей и белок, коими так была богата Забайкальская тайга. Завернув на озеро, чтобы напоить скотину, магометанин встретил Чингисхана, с которым у него, по всей видимости, завязались вполне дружеские отношения. Во всяком случае, три мусульманина: Хасан, Джафар и Данишменд-хаджиб, — значились в списке верных «бальчжунцев».

Но более существенным для Чингисхана было появление на озере его родного брата Джучи-Хасара. Пришел он от кераитов, в руки которых попал то ли насильно, то ли добровольно. Доподлинно известно только то, что, постановив присоединиться к Герою, он сумел обмануть бдительность Тоориловых подданных; увы, у кераитов остались его жена и три сына: Егу, Есунке и Туху. С горстью верных людей он пытался найти Чингисхана в окрестностях Хараун-джидунского хребта, который, вероятно, следует искать возле Борошчовогских гор; частично покрытый кедром и лиственницей, он отделял бассейн Онона от поречья Ингоды. Долго скитаясь в диких горах, «питаясь кожей своего снаряжения и тетивой луков», вдоволь настрадавшись, Хасар со своими людьми наконец пришел на озеро Бальчжун. Радость Темучжина была велика. Тут же братья придумали хитрость — надо признать, довольно бесчестную, — на которую Ван-хан благополучно попался.