Сшибка у Красного тальника

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Сшибка у Красного тальника

Подойдя к Мау-ундурским горам, Чингисхан поставил в арьергард отряд преданного ему Джелме, а сам пошел дальше на восток. Во второй половине следующего дня он сделал привал в песках Харахалчжин-элста, где наконец подкрепился. Теперь Чингисхан находился в долине реки Халхи, в пограничной зоне, на западе ограниченной солончаками и островками пустыни, где пески Гоби вклиниваются в степь. По мере приближения к Хингану растительность степи становится гуще, и вскоре заросли ивы и ильма, а затем тополя и березы своим появлением предупреждают путника о существовании огромного леса, покрывающего склоны Хингана и его хребет, синеющий на горизонте. Однако «припудренные» песком травы и кусты не позволяют ему забывать о соседстве пустыни, раскинувшейся на юг и восток.

…Люди еще продолжали свою бивачную трапезу, когда прискакал Чикитай-ядир, пасший табун монгольского вождя Элжидая. Принесенное им известие было тревожным: пригнав лошадей подкормиться атавой, он вдруг заметил вдалеке клубы пыли, поднявшиеся у подножия Мау-ундура, в районе Красного тальника (Улаан-бурухата).

— Сомнения нет. Это враг.

Так решил Чингисхан. Приказав привести лошадей и оседлать их, он впереди всех поставил уруутов и манхуудов, считавшихся одними из наиболее доблестных монгольских племен, чьи вожди происходили от тех же мифических предков, что и Темучжин. Враги, кераиты, подойдя на расстояние видимости, тоже изготовились к схватке.

— Кто у «сынка» Темучжина в состоянии принять с нами бой? — спросил Ван-хан Чжамуху.

— У него, говорят, урууты с манхуудами. Эти, пожалуй, примут бой… Окружить кого — это им как раз подходит… Люди с малых лет привычные к мечу и копью. Знамена у них черно-пестрые. Этих врасплох не взять: осторожные!

Ван-хан поставил против этих двух племен отряд своих лучших ратников — джургинов под командой Хадаги.

— В помощь им бросим тумен-тубегенского Ачих-шируна. В помощь им бросим олан-дунхаидов. В помощь им пусть скачет Хоришилемун-тайчжи, во главе Ван-хановых гвардейцев — турхаудов. А в затылок тысяче турхаудов пойдем уже мы, Великий средний полк.

Но вот любопытный факт. Ван-хан предложил Чжамухе взять командование на себя, но тот отказался. Почему? Что им руководило? Трезвый расчет человека, знавшего, что еще никогда ему не удавалось победить Чингисхана? Сомнение в боеспособности кераитского войска? Казалось бы, Чжамуха должен был принять сделанное ему предложение с радостью! Или не он был зачинщиком этой войны? И не его ли интриги уже давно вносили смуту в сердца старых союзников?.. Увы, такова была неустойчивость странного характера этого человека, задумавшего все перевернуть вверх дном. Но, с другой стороны, понимавшего, что Ван-хан был для него все-таки союзником конъюнктурным, тогда как, в силу древнемонгольского обычного права, Чингисхан, невзирая на случившееся, оставался его побратимом, союзнические узы с которым не могло нарушить ничто. И вот, движимый подобной курьезной верностью памяти детства, он вдруг повелевает известить Темучжина о диспозиции неприятельской армии и о готовившейся атаке. «Не бойся же, анда! Дерзай!» — заключил он свое донесение.

Со своей стороны Темучжин тоже изготовился к бою, не без горечи отметив численное превосходство сил противника (дезертирство дяди Даритая и монгольских князей Алтана и Хучара ослабило его армию существенно).

Сначала он обратился к старому Чжурчедею, вождю уруутов:

— Что ты скажешь, если тебя назначим передовым?

Тот, поглаживая камчой гриву своей лошади, готовился дать ответ, когда манхуудский вождь Хоилдар-сечен вдруг произнес:

— Я сражусь пред очами анды! Воля анды — позаботиться потом о моих сиротах!

Чжурчедей ответил:

— Нет, перед лицом Чингисхана будем сражаться мы оба: и уруут и манхууд.

По приказу своих вождей урууты и манхууды построились в боевые порядки. Не успели их эскадроны занять свои места, как неприятель во главе с джургинами устремился вперед.

Это было одно из кровопролитнейших сражений той эпохи. Видя мчавшихся джургинов, урууты и манхууды бросились им навстречу. Они смяли ряды противника и погнали его обратно. Но наперерез им выскочили тумен-тубегены, ведомые Ачих-шируном.

Приблизившись к Хоилдару, он нанес ему удар такой мощи, что тот выпал из седла. Манхууды возвратились и сгрудились вокруг вождя, чтобы его защитить. Чжурчедей бросил своих уруутов на тумен-тубегенов, отогнал их и устремился вперед, все уничтожая на своем пути. Олан-дунхаиды попытались остановить его, но были опрокинуты. В этот момент вступила в бой личная гвардия кераитского вождя, предводительствуемая Хори-шилемуном. Но Чжурчедей отбросил и этих.

Неужели кераитская армия, несмотря на численное превосходство и внезапность, потерпит поражение? Кераитский наследный принц Сангум-нилха кипел от нетерпения. Разве не он хотел этой войны? И не он ли уговорил отца? И что же? Все атаки его ратников разбились о стойкость этих железных людей! Не предупредив Ван-хана, Сангум возглавил остатки своей конницы и бросился в бой. Но стрела, как говорят, пущенная Чжурчедеем, пронзила витязю щеку, и он рухнул наземь. Кераиты как один встали вокруг него и рубились, не щадя ни себя, ни врагов, защищая вождя.